- Абигайль Аткинсон? Беседчица из недельника "Торнсайдские хроники?" - бесцветным голосом спросил он.
Вздрогнув, я обернулась.
- Да, это я.
Чиновник неспешно прошёл на своё рабочее место за столом. Я осталась сидеть, где была, то есть на стуле для посетителей, напротив него. Чиновник был на вид человеком невзрачным - средний рост, стандартная одежда, незапоминающиеся черты лица, невыразительные глаза. Словом, усреднённый эдакий человек. Такой же бесцветный, как и эта комната. Вот только любопытно, был ли в нём какой-нибудь неожиданный и оригинальный штрих, аналогичный столь запоминающейся чернильнице?
- Вы догадываетесь, почему мы вас сюда пригласили? - осведомился чиновник ровным, обычным, ничем не запоминающимся голосом.
- Не имею ни малейшего представления, - почти честно ответила я, изобразив при этом на лице всю гражданскую сознательность, на какую была способна.
- Надо же, - без малейшего удивления в голосе произнёс он, заглядывая в какие-то бумаги.
Я молча ждала, изображая скромную почтительность. В своё время Люк тщательно проинструктировал меня на предмет того, как следует себя вести на подобных беседах. На всякий случай. Вот и пригодилось.
- Вы являетесь автором статей о странствующих артистах, менестрелях, восточных шаманах, коллекционерах оружия и продажных женщинах? - спросил он тоном прокурора, перечисляющего грехи обвиняемого на Страшном суде.
- Совершенно верно, - скромно кивнула я и многозначительно добавила: - а также автором биографии господина графа Торнсайдского и отчёта о нововведённом налоге.
- Я в курсе, - кивнул чиновник, не особенно впечатлённый. - Что вы можете сообщить о своих коллегах по работе?
- О моих коллегах? - Я изобразила нескрываемое изумление. - А разве о них можно сообщить что-нибудь, для вас интересное?
Чиновник оторвался от бумаг и пристально посмотрел мне в глаза.
- Вот именно это мы и хотим от вас узнать.
Я огорчённо развела руками.
- Боюсь, что не могу вам рассказать ровным счётом ничего достойного внимания.
- То есть вы утверждаете, что все ваши сотрудники - люди благонадёжные?
- Бесспорно.
Нашёл тоже стукача.
- Даже Лукас Гринн?
Чиновник поправил съезжающие с носа очки.
- А что не так с Лукасом Гринном?
- Я полагал, именно вы нам об этом и расскажете. Он когда-нибудь высказывал недовольство властями? Подбивал своих читателей к бунту? Распространял ложную информацию о вышестоящих?
- Всю информацию, которую он распространял в недельнике, вы можете прочитать в любой момент, - заметила я.
И вне всяких сомнений давно это сделали. И не нашли там ничего, к чему можно было бы всерьёз прицепиться, иначе не беседовали бы сейчас со мной, а Люк давно уже прохлаждался бы в застенках Стонрида.
- И вы не можете сообщить нам ничего сверх этого?
- Я - всего лишь коллега и сотрудница Лукаса. Мы не являемся близкими друзьями, так что он не стал бы доверять мне какие бы то ни было секреты, даже если бы они у него были.
- Неужели? А у нас как раз совсем другая информация.
- Ваша информация ошибочна. И Лукас, и я - люди общительные, таковы издержки нашей профессии, но не более того. Я не знаю о нём ничего такого, что не было бы известно всем шапочным знакомым.
- Ну хорошо. Может быть, вы знаете что-то о других своих коллегах?
- Вы имеете в виду что-нибудь дурное?
- Можно сказать и так.
- Знаю, - подалась вперёд я. - О нашем главном кураторе, Фредерике Миллере.
- Так-так.
Чиновник обмакнул перо в чернильницу и приготовился записывать.
- По правде сказать, он порядочный мерзавец.
- Объясните, пожалуйста, в чём это проявляется.
- Он... - Я огляделась, проверяя, что больше нас никто не услышит. - Он отказался повысить мне жалованье!
- И это всё? - Чиновник был сильно разочарован.
- Целых два раза отказался! - воскликнула я, пытаясь добавить своему аргументу весомости.
Чиновник вздохнул. Не от грусти, не от разочарования, не от усталости. А потому, что так было запланировано. Вздох как выражение немого упрёка.