4 
— Поедем ночью кататься? — прошептала я Славке на ухо, стараясь не шевелить губами.
— Что?
— Когда они угомонятся, я буду ждать тебя на пустыре. Как обычно.
— Может, сегодня не стоит? — Славка смотрел на меня с испугом.
— Что, кишка тонка? Тогда я попрошу Валерку.
Я бы никогда не попросила Валерку покатать меня на своем мотоцикле, а тем более ночью, но Славка об этом не догадывался.
— Прекрасная сеньорита, сегодня такой знаменательный день в вашей жизни…
— Так мы едем или нет? Может, у тебя нету бензина?
— Росинант наелся отборного овса и с нетерпением бьет в конюшне копытом.
— Тогда встретимся в двенадцать на пустыре. И советую сменить гардероб.
— А, да!.. — Славка выглядел каким-то растерянным, и меня это удивило. Второе лето мы чуть ли не каждую ночь убегали тайком из дома и часа два носились на Славкином мотоцикле. До сих пор никто ни о чем не догадывался, хотя один раз мы чуть было не загремели в милицию. Представляю, что бы было с домашними, если б загремели. — Сеньорита уверена, что желает совершить прогулку по ночному Акапулько и его окрестностям с сеньором?
— Уверена, — нетерпеливо прервала я поток Славкиного словоблудия. — Поедем в степь, и ты дашь мне руль. Я уже преодолела свой идиотский страх.
Песня закончилась, и Славка нехотя отвел меня на место.
Сквозь виноградные листья настойчиво пробивался лунный свет.
«Запомни этот вечер, — услышала я внутренний голос. — И то, как тебе было хорошо…»
* * *
Маршрут моего ночного побега пролегал через погреб. Его дверь запирали на ночь изнутри на ржавый засов. Она была справа от веранды, между окон в столовую. В столовой на диване спал дедушка Егор.
Я прокралась босиком на кухню, бесшумно подняла тяжелую крышку ляды. Не дай бог споткнуться обо что-то непредвиденное. Свет зажигать нельзя — окошко погреба как раз под маминой комнатой. У мамы вечная бессонница. Сидит ночами возле окна и смотрит в темноту.
Я благополучно преодолела все преграды. Славка и его Росинант уже ждали меня на пустыре. Белые Славкины джинсы служили мне маяком в ночи.
— Засветимся из-за твоего пижонства, — не выдержала я. — Во всем городе нет таких вторых портков.
Я влезла на заднее сиденье, крепко вцепилась в Славкино горячее туловище. Росинант взревел и встал на дыбки. Под горку мы катились с ветерком, но почти без шума.
— Давай на Берсеньевский шлях, — скомандовала я.
— Сначала съездим в Лоскутную балку.
— Идет, — согласилась я. — Чур, под горку с ветерком.
Славка неопределенно хмыкнул и отпустил тормоз. Мощенная булыжником мостовая летела мне навстречу с первой космической скоростью. Вдруг он выключил фару, и я вскрикнула от неожиданности.
— Все и так видно, — услышала я сквозь свист ветра. — Держись крепче.
В степи стояли тишь и духота. Ленивая июльская ночь, полная неповторимых звуков и запахов. Росинант подпрыгивал на ухабах. У меня на зубах заскрипела пыль.
— Слезай. — Славка резко затормозил над самым обрывом балки. — Два шага вправо. Под кустом шиповника камень. Толкни — и он покатится вниз. Я посвечу.
В свете фары Росинанта собственная тень показалась мне таинственной — мохнатый шар на двух длинных ногах. Я вспомнила рассказы об НЛО и космических пришельцах. Спина покрылась мурашками. Но я обожаю преодолевать собственные страхи.
Бутылка была завернута в мокрую тряпку. Она оказалась довольно холодной — Славка догадался вырыть в глине ямку. Еще никогда в жизни я не пила шампанского.
— Боюсь, в этой глухомани не принято пить из хрусталя. — Славка извлек из нагрудного кармана два складных пластмассовых стаканчика. — Такова жестокая проза наших суровых дней.
— Ну что же ты ее не открываешь? — Я горела от нетерпения вкусить «взрослого» напитка и тем самым приобщиться еще к одной волнующей тайне жизни. Сколько еще мне предстояло их постичь?
— Может, не будем? — Славка вертел в руках бутылку и смотрел куда-то в сторону. — Я завтра выходной. Заберемся на ваш орех и раздавим ее в спокойной домашней обстановке.
— Ты что? Варечка с ходу унюхает.
— Зажуем кофейными зернами и мускатным орехом.
— Ладно, хватит сачковать. Открывай.
4 
