70 
— Похоже на то, — сказал Зеленцов и закурил новую сигарету.
— Ты так красив! — вздохнула русалка.
— Это не имеет отношения к делу, — строго возразил Зеленцов.
— Ты не можешь сделать так, чтобы я не умерла? — спросила она.
— Интересно как? — осведомился Зеленцов.
— Я не знаю…
— Может, и могу, — неожиданно сказал Зеленцов. — Если остановить кровь. Но учти: я ничего не понимаю в твоей физиологии.
— Я тоже, — сказала русалка. И тихо, утробно засмеялась. — У нас есть общее! — добавила она, как будто это обстоятельство прибавляло ей радости.
— Я перевяжу тебя, — сказал Зеленцов, — но при условии: ты прекратишь приставать к десантникам и топить их. Они тебя не любят. Тебе дозволяется только любоваться ими издалека, из-под воды. Ситуация ясна?
Она стукнула по земле сросшимися ногами — точь-в-точь, как собака бьет хвостом по земле, когда любезный хозяин обращается к ней.
— Ситуация ясна, — сказала русалка.
— Ладно. Спускаюсь к тебе. При первой же попытке покушения — бью беспощадно.
— Ситуация ясна, — повторила русалка.
Зеленцов спустился. Ему не хватало света, поэтому он вытащил из кармана газету и поджег ее, бросив на скамье. Нож торчал в боку русалки, прямо под ребрами. Если бы такой удар поразил человека, тот был бы уже мертв. Но она недурно себя чувствовала, если судить по тому, как бойко она разговаривает.
— Ладно, — сказал наконец Зеленцов. — Попробуем. Я перевязываю тебя. Пока я это делаю, ты лежишь неподвижно. Ясно? Просто лежишь.
Газета догорела. У Зеленцова была еще одна. Он повременил зажигать ее, пока готовил полосу для перевязки, для чего пришлось расстаться с любимой тельняшкой. Затем при свете корчащихся на скамье, в инквизиторском пламени, бесплатных объявлений о ремонтах и круизах выдернул из раны нож и быстро затянул повязку. Тельняшка мгновенно пропиталась кровью, но, как ни странно, темная лужа под боком русалки больше не увеличивалась.
«Может, и выживет», — подумал Зеленцов. Он и сам не понимал, чего бы ему больше хотелось — смерти страшного существа (для чего ему жить, в одиночестве, на дне вечно заросшего пруда?) или его спасения?
— Ладно, — сказал Зеленцов. — Сдается мне, ты — тоже жертва обстоятельств.
— Я хочу быть жертвой! — сказала русалка. И села, простирая к Зеленцову руки.
— Эй, ты опять за свое? — Он отшатнулся и показал ей нож. — На сей раз буду бить прямо в глаз! Понятно тебе?
Русалка закрыла лицо руками.
— Ты притворялась! — догадался Зеленцов. — Ты вовсе не была смертельно ранена!
— Может быть, — сказала русалка.
— Это реально исправить, — пригрозил Зеленцов.
— Может быть, — повторила русалка, но куда более задумчиво.
Зеленцов сдался.
— Рассказывай о себе, — приказал он. — Как ты здесь оказалась?
Русалка принялась причесываться, пропуская волосы между пальцами.
— Я была здесь всегда, — сказала она наконец. — Еще до всякого города. Это мое место. Мое место в великом болоте. Понятно?
— Более-менее. Дальше!
— Когда люди сделали пруд, у меня появился выход на поверхность. Я подплывала к самой кромке воды и смотрела на людей. Многие представляются мне прекрасными. Похожими на меня.
— Похожими на тебя? — изумился Зеленцов. — Но ведь ты…
— Тебе представляется, что я — чудовище, — сказала русалка. — Поверь, я очень хорошо тебя понимаю. Потому что здесь, на воздухе, и ты представляешься мне отвратительным. Ты не похож на меня! Ты не похож на таких, как я! Здесь ты совершенно другой. Но если бы мы с тобой оказались под водой, то все бы изменилось. Это происходило со всеми, кого я забирала к себе. Только жаль, что они умирали. Я не знала, что это случится…
— Погоди. Будем разбираться поэтапно. Что значит — на воздухе я не похож на тебя? Разумеется, не похож. Мы с тобой принадлежим к разным биологическим видам.
— Это иллюзия, — убежденно проговорила русалка. — Все, что происходит на воздухе, — иллюзия. Воздушная стихия обладает свойством искажать истинную природу вещей. Это понятно? Это достаточно поэтапно?
— Ну ты и выражаешься! — восхитился Зеленцов. — Я думал, ты едва лепечешь.
— Я насобачилась, — с гордостью объявила русалка. — К тому же были случаи, когда люди под водой дышали.
— Когда это?
70 
