216 
– Ну, чего разнюнился? Подружку свою повидал, дело хорошее сделал. Не зря день прошел! – подбодрила старуха.
– Что там, на борту? – спросил Петер.
– Там? Там книги, одни только книги. И больше ничего. Не о чем там расстраиваться, – резко сказала старуха.
Они с Герцем переглянулись.
– Теперь о вас легенды будут рассказывать. Неровен час, войдете в историю со всякими небылицами, – подначила старуха.
– Ты ведь понял, что случилось? Кто наблюдал за происходящим весь день? Кто сделал эту историю? Вот прямо сейчас, сию минуту делает? – подхватил старик.
– Какую еще историю?
– Историю про крепкий, холодный день и прозрачную, морозную ночь. Историю о том, как утром у поворота на площадь сидели торговка орехами, газетчик и один паренек со своими поделками, а ночью на том же месте говорили… Да не ерзай ты так, к тому же при бортовой качке. Того и гляди свалишься.
Кэти Тренд
Кто говорит с призраками
За пятнадцать минут до подъема, за полчаса до моей вахты разбудили меня голоса за переборкой. Я поворочался, пытаясь не обращать внимания, убедился в бесплодности попыток и прислонился головой к переборке, подслушивать так подслушивать.
Я узнал оба голоса, хотя и не сразу: говорили доктор Эмма и капитан. Не сразу – потому что таких эмоциональных интонаций у них обоих не слышал я никогда.
– Может быть, вы подзабыли за давностью лет, – угрожающе наступала Эмма, – каково бывает живым людям на севере! Четверо заболели! И Лазовски до сих пор лежит с жесточайшей ангиной. Ангина, к вашему сведению, сэр, дает осложнения на сердце. Вам не хватает матросов в ночной вахте?
– Эмма…
– Так вы их таким способом и не получите. Этого нужно захотеть, а я сомневаюсь, что бедным мальчикам захочется здесь оставаться. Кто вас знает, куда в следующий раз взбредет вам в голову везти книжки!
– Эмма, дорогая! Любой матрос, нанимаясь на корабль, отдает себе отчет в том, что ему придется столкнуться с некоторыми тяготами службы. По сравнению с военными кораблями у нас еще цветочки…
– А вы бы хотели ягодок?! – ядовито возражала доктор. – Большая часть вашей команды – молодежь, они еще сами не понимают, что такое осложнения. Они, конечно, со всей энергией юности бросаются в ваши авантюры, но кто как не вы должен их сдержать? Ну что за блажь соваться на паруснике в Северо-Западный проход? Неужели без этого нельзя? У ребят и так у каждого в прошлом какая-то смерть, ну надо же их, в конце концов, поберечь…
– Ладно, – я услышал хлопок, словно капитан с размаху впечатал ладонь в столешницу, – вы меня убедили. Когда Франклину в следующий раз приспичит почитать, я пойду туда с одной ночной командой. Зимой. Чтобы не отвлекаться на дневные стоянки. Ну, возможно, найму себе с десяток матросов где-нибудь в Петербурге или в Антверпене. Вы довольны?
– Вы неисправимы… – Хлопнула дверь каюты, и больше я голосов не слышал.
Видимо, долгая зимняя стоянка в Уитби была следствием этого ночного разговора. Конечно, капитан не торопился с отдыхом для команды, потому что расписание стоянок, переходов, фестивалей, лекций и визитов было расписано на год вперед; и все-таки в середине декабря мы оказались в знакомом уже английском городке, и стоять нам здесь предстояло едва ли не всю зиму.
Мы были не единственным парусником. Здесь был австралийский «Эндевор», два грека, один бразилец и изрядное количество местных шхун. Первое время мы ходили друг к другу в гости, но ближе к Рождеству все занялись праздничными приготовлениями, бегали в поисках новомодных светящихся гирлянд, обматывали ими корабли, закупали в промышленных количествах спиртное и провизию.
Первый напор истосковавшегося без нас местного населения схлынул, и «Морскую птицу» уже стали считать чем-то вроде одной из местных книжных лавок, только на воде. У меня появилось свободное время, и я проводил его, бесцельно болтаясь по крутым улочкам города и заглядывая в украшенные мишурой магазинчики.
В одной из лавок я столкнулся с девушкой в бразильской матросской форме. Столкнулся в буквальном смысле: выходил из книжного магазина, придерживая тяжелую дубовую дверь, и прямо лбом в лоб мне воткнулась рыжая девица в берете, которая неслась вниз по улице и, видимо, хотела войти в магазин с разбегу.
– Nejezdete tak rychle!.. – рефлекторно выдохнул я, снова наваливаясь на дверь и потирая лоб.
– Ой, так вы чех?! – завопила девица на чистом чешском и вскочила с гладких чистых булыжников с такой прытью, словно не свалилась туда только что, а просто там сидела. – Вот везение! Яна Новак, – представилась она, протянув руку, и мне чуть не пришлось в третий раз начинать сражение с дверью с нуля, потому что я автоматически попытался предложенную руку пожать.
216 
