181 
— Сейчас она поцелует Панангу (так звали юношу), — возбужденно прошептал мне Абиквара.
Бабочка замерла. Со своего места я не мог видеть, что же именно происходит, — я видел только неподвижно сидящего юношу и тяжело пульсирующее брюшко бабочки. Спустя какое-то время бабочка снова упала на колени сидящего юноши, раскрыла свои крылья и, тяжело взлетев, исчезла в ночи. На губах у Пананги я увидел кровь. Старики вновь принялись отбивать ритм своими палками. Внимание всех собравшихся было теперь приковано к бледному Пананге. Какое-то время он сидел совершенно неподвижно. Глаза его ничего не выражали. Потом он вдруг резко вскочил и колотушки опять смолкли. Воздев руки к небу и запрокинув голову Пананга начал выкрикивать что-то на все том же непонятном мне языке.
— Что он говорит? — спросил я Абиквару.
— Это древнее пророчество о худурш(hoodursh) — потомках древних богов, которые тайно живут среди людей и ждут того времени, когда вернутся те древние, кто будет править миром.
Пананга опустил руки и замолк. Какое-то время царило всеобщее молчание, а потом все присутствующие по очереди стали подходить к Пананге. Каждый что-то говорил ему и каждому юноша что-то говорил в ответ.
— Они спрашивают у черной бабочки о своей жизни, и она им отвечает, — объяснил мне Абиквара.
Я не стал дожидаться окончания церемонии. Голова у меня болела, ноги затекли от долгого сидения. Пожелав Абикваре доброй ночи, я пошел спать.
На следующий день я узнал, что Пананги в поселке нет. Как объяснил мне Абиквара, юноша ушел к “началу мира” и так случается с каждым, кого целует черная бабочка-хуштуг саат.”[80]
Впоследствие такие известные путешественники и исследователи тропических лесов Бразилии как Перси Фосетт и Карл Август Фишер,[81] руководствуясь заметками полковника Бернетта, пытались отыскать племя саат-тауока, но безрезультатно. Только в 1961 году лингвист и антрополог Дэвид Лауф, путешествуя по штатам Мату-Гросу и Мату-Гросу-ду-Сул случайно натолкнулся на поселение индейцев саат-тауока в долине реки Шингу. Он прожил с саат-тауока четыре года, исследуя язык и традиционное мировоззрение индейцев. В своей книге “Mythology Beyond Man and Reason”[82] Дэвид Лауф дает довольно необычную[83] интерпретацию культа “черной бабочки”, связывая его с т. н. “запредельным мифом”.
Как известно, термин “запредельный миф” ввел в научный обиход Виктор Торндал.[84] Он в частности пишет следующее: “Сюжет архаического мифа о творении (происхождении) предполагает наличие по крайней мере трех основных актантов. Во-первых, это собственно творец — культурный герой, бог-демиург или тотемный предок; во-вторых, — это тот материал, из которого творец создает землю, воду, огонь, человека, животных, растения и т. д.; и, наконец, в-третьих, — это антитворец, некая терратоморфное существо (чудовище, змей, дракон), которое либо владеет необходимым для творения материалом, либо каким-то образом препятствует творцу этот материал обрести. Иногда обретение “материала” творения представляется как “возвращение утраченного” (на мой взгляд это является позднейшей интерполяцией, имеющей своей целью оправдать экспансивное поведение демиурга), но чаще в мифах подчеркивается, что “антитворец” владеет исходным “материалом” творения по праву. И более того, некоторые архаичные мифы (шумеро-аккадские мифы о борьбе Мардука и Тиамат, гелиопольский миф творения, мифы юго-восточных племен Австралии, палеоазиатские мифы о Вороне, меланезийские мифы творения и др.) позволяют сделать вывод, что антропоморфный характер демиурга носит компенсаторный характер, и что первоначально миф творения представлял собой сюжет борьбы существ, не имеющих к человеку никакого отношения. Позднее наиболее агрессивной/активной стороне в этой борьбе стали приписывать человеческие качества. В результате, чуждый человеческому сознанию и по сути дела “запредельный” миф о предначальной борьбе превратился в миф о творении. Таким образом, дошедшие до нас мифы творения имплицитно содержат в себе свернутый “запредельный” миф, который в определенных случаях поддается реконструкции”.[85]
К сожалению внезапная смерть Виктора Торндала в 1964 году оставила задачу реконструкции “запредельного мифа” неразрешенной. Позднее попытку такой реконструкции предпринял Дэвид Лауф в уже упоминавшейся выше работе “Mythology Beyond Man and Reason” на материале записанных им мифов племени саат-тауока, сосредоточенных в основном вокруг культа “черной бабочки — хуштуг саат” и ритуала “поцелуя” бабочки.
80
R.D. Bernett. General Report on the Indians of Central Brasilia. London, 1930, pp. 314–315.
81
Заинтригованные записками полковника Бернетта, оба эти исследователя в разное время (Перси Фосетт в конце 30-х годов, а Карл Август Фишер в начале 40-х годов) организовывали экспедиции на поиски таинственного племени. Индейцы тембе, араваки, урубус-каапор, гуажажара, нандева, мбайя-гуайкуру, гуарани, бороро, потигуара и др., с которыми сталкивались исследователи, подтверждали информацию Бернетта, но о расположении поселка саат-тауока ничего не знали, или, как считает Фосетт, “скрывали место расположения племени из соображений религиозного характера” (См. Exploration Fawcett by Lt. Col. P.H. Fawcett. Arranged from his manuscripts, letters, log-books and records by Brian Fawcett., London, 1953)
82
Mythology Beyond Man and Reason. Ketegatt & Rappoport Publ. Chicago. 1966
83
Дэвид Лауф был известен не только как талантливый антрополог и лингвист, но и как оккультист. Существуют документы, свидетельствующие о причастности Лауфа к деятельности секты т. н. “охотников за тенями”. Известно, что оккультная направленность трудов Лауфа была крайне отрицательно воспринята в академических кругах.(См. Cosma Shalizi. David Lauf and Vampire Research Groups in US. Mahuku Project., Elberton, N.Y. 1975. См. также В.Б. Коробов. Материалы к изучению истории и миропонимания секты “охотников за тенями, в рукописи)
84
См. Viktor Thorndahl. The Eurasiatic mythology and cultural contact between America, Oceania and Far East. Amsterdam, Koninklijk Instituut voor de terpen. 1962
85
Ibid, p. 35.
181 
