Особенно,... 
49 
— Я не собираюсь к тебе переезжать.
— Переедешь. — Тайлер опустил ее на пол. — Потому что я этого хочу…
— Какая мне разница, чего ты хочешь…
— И потому что я без ума от тебя, а ты без ума от меня и с этим пора что-то делать.
— Мне очень жаль, но мне этого не нужно.
— Если так, то мне тоже жаль. Потому что уже ничего не изменишь. Я этого тоже не хотел. Посмотрим, куда нас это приведет.
Ей хотелось верить в чудеса.
Его горячие губы были настойчивы и терпеливы. Когда София почувствовала пробуждающуюся страсть, ей стало легче: здесь она была на своей территории, это она могла ему дать.
Тайлер сдерживал свой пыл. На этот раз их близость должна стать не удовлетворением плоти, а проявлением любви. Зачем иначе судьба привела их сюда, в этот старинный кастелло, где все началось сто лет назад? Теперь — еще одно начало, еще одна мечта. Тайлер посмотрел на Софию и тихо сказал:
— Вот и для нас настала пора цветения.
Он медленно раздел ее. Понимает ли она, что любовь сметает разделяющие их барьеры? Тайлер это понимал, он ощущал, как барьеры рушатся один за другим. И еще ему показалось, он уловил тот момент, когда тело Софии наконец послушалось ее сердца.
Никому, кроме нее, не удавалось пробудить в нем такого глубокого чувства. Он крепко сжал ее руки:
— Я люблю тебя, София.
— Не надо, Тайлер.
Он закрыл ей рот поцелуем, нежным прикосновением губ заставив ее забыть обо всем.
— Я люблю тебя, — повторил он, глядя ей в глаза. — Что ты мне ответишь?
— Тайлер, — прошептала она, — я тебя тоже люблю.
Лейтенант ДиМарко разгладил усы.
— Благодарю вас, синьорина. Все, что вы сообщили, очень интересно и будет должным образом рассмотрено.
— Что значит «будет рассмотрено»? Я же вам говорю, мой двоюродный брат использовал кастелло для свиданий с любовницей и для тайных встреч с конкурентом нашей компании.
— Ни то ни другое не является преступлением. Это интересно, даже подозрительно, поэтому я намерен разобраться с этими фактами. Однако их встречи нельзя назвать тайными, поскольку о них знали многие из тех, кто работает в кастелло и на виноградниках.
— Они не знали, кто такой Джереми Деморни и что он связан с «Ле Кёр». Джереми — внучатый племянник нынешнего президента «Ле Кёр». Он умен и честолюбив, и к тому же имел зуб на моего отца.
— Не сомневаюсь, соответствующим органам будет о чем расспросить этого Джереми Деморни. Но моя главная задача сейчас — задержать Донато Джамбелли.
— Которого вы безуспешно разыскиваете уже почти неделю, — язвительно заметила София.
— Мы только вчера выяснили личность его спутницы. С минуты на минуту я жду новую информацию.
— Конечно же, он воспользовался ее карточкой. Донато достаточно умен, чтобы замести следы и сбежать из Италии. От Комо рукой подать до Швейцарии, а пограничники там даже в паспорт не смотрят.
— Швейцарские власти нам помогают. Его арест — всего лишь вопрос времени.
— Время дорого стоит. Наша семья несколько месяцев терпит моральный ущерб и несет финансовые потери. Если мне придется самой выслеживать Донато, поверьте, я его найду.
— Вы слишком нетерпеливы.
— Напротив, до сих пор я проявляла чудеса терпения, — сказала она, вставая. — Мне нужен результат.
Зазвонил телефон. ДиМарко снял трубку, жестом попросив Софию подождать. Пока он выслушивал сообщение, она внимательно следила за его лицом. Повесив трубку, лейтенант сложил руки на груди.
— Что ж, вот вам и результат. Швейцарская полиция только что арестовала вашего двоюродного брата.
Насколько Тайлер знал Софию, а он знал ее очень хорошо, ближайшие дни им предстояло провести в Альпах.
Его взяли в маленьком курортном местечке, спрятанном в горах к северу от Кура, недалеко от австрийской границы. Теперь Донато сидел в камере и оплакивал свою судьбу. У него нё было денег на адвоката, а без адвоката трудно будет убедить швейцарцев не выдавать его итальянцам. Необходимо оттягивать экстрадицию как можно дольше. До тех пор, пока не отыщется какой-нибудь выход.
Донато лихорадочно перебирал в уме варианты. Сдаться на милость Синьоры? Совершить побег и скрыться в Болгарии? Заставить власти поверить, что он всего-навсего сбежал с любовницей? Нет, ничего не выйдет, и ему придется до конца своих дней гнить в тюрьме.
49 
