Особенно,... 
40 
«Ты мне тут не гони!» — опять завопил Гугуцэ.
— Они что, подслушивают? — деланно удивился Денис. — Третий раз уже в разговор встревают, как специально...
— Это фразы стандартные, — Любочка пожала плечами, — к любому случаю в жизни подходят...
Договорить она не успела. В приемную ворвался возбужденный Горыныч.
— Тулип звонил! Все пучком! Раскололи урода! — задыхаясь, заорал он.
Любочка встала, чтобы доложить о прибытии господина Колесникова, но Горыныч пробежал через комнату. Денис не успел увернуться и был вмят в диван переполненным эмоциями «шкафом». Двери кабинета с грохотом распахнулись, явив взору Ортопеда, Глюка и красного Гугуцэ.
— Пика та, все в цвет! — снова прокричал Горыныч, тряся Дениса. Кофе выплеснулся на брюки. — Антон уже в курсе!
Рыбаков чуть не оглох.
Горыныча вежливо оторвали от Дениса и усадили в кресло. Любочка дала тряпку и налила новую чашку.
— Урод раскололся! — бросил клич Горыныч.
— Стоп, Даня, — попросил Гугуцэ, — ты не на митинге с Ортопедом. Кончай лозунгами говорить.
— Ну, в общем, в ментовке этот козел поплыл, те прокурорских вызвали... Пику примерили — совпадает, следак уже обвинение пишет... Все как в аптеке. Шекспира нашего в ментовке даже водкой напоили, сам начальник ему огурчик поднес закусить, чтоб лучше рассказывал. — Он дома уже, к нему Парашютист рванул, бабки отдать, заслужил. Ну и расспросить подробно... Говорит, за это его менты пообещали вообще больше не трогать, главное, чтоб из района не уходил, на их территории пьяным сколько хошь может быть, не заберут...
— Помогли человеку, — сказал Денис, — теперь он у них вроде талисмана будет...
— Точно... Надо ехать братанов забирать.
— Адвоката надо. Может, Фельдмана возьмем? — предложил Глюк.
— Давай. Ты как, Динь?
— Я — пас. Спать хочу. Вы и без меня справитесь.
Выспаться Денису не дали.
Бесконечно трезвонил телефон, он плюнул на отдых, взял Адольфа и отправился на ближайшее озеро. Там было безлюдно и можно было спустить четвероногого друга с поводка.
Глава 7
Каждому овощу свой пестицид
Приключения начались на подходе к дому. «А як же без них!» — потом зло думал Денис. Он лениво топал вдоль кустов, обдумывая дела на завтрашний день. Искупавшийся Адольф мирно трусил рядом, но вдруг сделал стойку и натянул поводок.
— Тихо, щас с нами поедешь, — произнес кто-то свистящим шепотом.
Денис обернулся, но сзади никого не было. «Бросать надо эти занятия, вот уже голоса мерещатся», — решил Рыбаков.
— Никшни, шалава, тебе сказано, — опять вступил голос. Адольф чмокнул, что означало раздражение. Обращались явно не к Денису. Он вгляделся в кустарник и увидел какие-то спины. Что там происходило, было неясно, листья перекрывали обзор.
— Ща вякнешь, домой живая не вернешься, — просипела одна из спин. Денис огляделся, но свидетелей не было, только метрах в ста стояла «девятка». Низкие лучи вечернего солнца пробивали салон насквозь, в машине никого не было.
Вообще-то с этой стороны дома находились только технические входы, пройти к квартирам было нельзя, да и других автомобилей не было. Дальше располагался пустырь.
Адольф переступил с ноги на ногу, шерсть на крестце и холке приподнялась, хвост изогнулся и занял угрожающую «скорпионью» позицию. Броска можно было ждать в любую секунду — в случае опасности боевые собаки атакуют без команды, как и все остальные служебные породы. Только те лают, а эти молчат. Денис потянул поводок и взялся за карабин ошейника — неожиданный рывок питбуля легко вырывает руку из плечевого сустава. Одна из спин отодвинулась, и Рыбаков увидел молоденькую девчушку, стоящую у стены. Адольф чуть отступил назад, Денис отсоединил карабин и сделал шаг в сторону. Кричать что-то или требовать немедленно прекратить это безобразие было глупо. В тот же момент сухопутный родственник белой акулы рванулся вперед.
Темно-рыжая торпеда скользящим движением обогнула куст и впилась в ногу ближайшего, немного ниже колена. Сила инерции занесла пса, он даже пролетел по воздуху, отрывая мясо противника от костей.
Дикий вопль шарахнул в небо, увлекаемая массой вцепившейся собаки жертва опрокинулась и с глухим стуком врезалась головой в стену дома.
Зрелище атакующего питбуля способно вызвать нервный срыв у человека со слабой психикой — нагнетаемая невероятным напором кровь раздувает мышцы в выступающие ромбы и делает пса похожим на низкорослого робота-убийцу. Вставшая по всей спине шерсть визуально увеличивает собаку вдвое, а пасть, открытая почти на сто восемьдесят градусов, обнажает жуткие пилы коренных зубов. Вот они-то, вопреки всеобщему мнению, и служат у собак основным оружием, а отнюдь не клыки, используемые для захвата и удержания жертвы. Коренными зубами «бойцы» способны раскрошить берцовую кость, превратив ее в месиво осколков. Мощные когти, доставшиеся от норовых [61] предков, сдирают клочья кожи вместе с одеждой, а хвост служит рулем — собака в прыжке способна немного менять траекторию полета.
40 
