Особенно,... 
61 
Она опустилась на пол, и слезы хлынули из ее глаз. Эрни наблюдал за ней. Его тело было исполнено предчувствия и силы. Но вдруг темный восторг растворился, и на него накатила нежданная, нежеланная волна стыда. Он почувствовал, как стыд обжигает его лицо и шею, когда ее глубокие, надрывные стоны наполнили комнату. Он стал крадучись уходить, а тоскливые звуки преследовали его, пока он не перешел на бег.
Доктор Лумис сидел на стуле перед рабочим столом Кэма, аккуратно сложив руки на портфеле и сдвинув полированные ботинки.
Кэм задумался, мог ли следователь щелкнуть каблуками и смыться в Канзас или куда-нибудь еще, откуда он был родом.
– Так вот, я узнал, что покойный был вашим отцом…
– Отчимом, – поправил Кэм.
– Да. – Лумис прочистил горло. – Когда я выяснил, что он был вашим отчимом, я решил, что будет лучше, если я лично вам представлю свой отчет.
– Большое спасибо. – Кэм стал дальше читать отчет о вскрытии, одно слово мрачнее другого. – Это подтверждает версию об убийстве.
– Нет сомнений в том, что его убили. – Лумис поднял, затем снова опустил пальцы. – Вскрытие подтвердило мою первоначальную версию. Покойного забили до смерти. По обнаруженным нами осколкам костей и кусочкам дерева, я могу предположить, что использовались по меньшей мере две биты. Одна изготовленная из сосны, а другая – из эбенового дерева.
– Это означает, что в убийстве участвовали по меньшей мере двое.
– Возможно. Можно посмотреть? – Лумис взял фотографии, сделанные Кэмом на месте происшествия. Аккуратно сложив их вместе, он стал показывать их, словно это были семейные фото. – Видите след от удара под основание черепа? Это единственная рана с обратной стороны тела. Судя по оттенку кровоподтека ее нанесли до убийства. Это могло быть сделано для того, чтобы лишить жертву сознания. Теперь обратите внимание на запястья и лодыжки.
– Кто-то оглушил его ударом биты сзади. Затем его связали. – Кэм взял пачку сигарет. – До последнего мгновения он лежал плоско на спине.
– Именно так. – Довольный, Лумис почти улыбнулся. – Глубина ран и количество в них волосков ткани свидетельствует о том, что он отчаянно сопротивлялся.
– Вы согласны с тем, что его убили не там где мы его обнаружили?
– Совершенно определенно, согласен.
Кэм выпустил длинную струю дыма. – Мы обнаружили его машину. Оттуда исчез магнитофон, а вместе с ним пистолет и ящик пива из багажника. – Внимательно изучая Лумиса, он постучал сигаретой о пепельницу. – Людей убивали и не за такое.
– Действительно, убивали.
– Сколько подобных убийств проходит через вашу контору за год?
Лумис немного помедлил. – За восемь лет работы в этом графстве мне никогда не доводилось осматривать столь зверски избитое тело.
Кэм кивнул. Именно этого он и ожидал. – Я не думаю, что Биффа Стоуки убили ради магнитофона и ящика пива «Бадвайзер».
Лумис снова сложил руки. – Я патологоанатом, шериф. И в этом смысле я детектив. Я могу указать вам причину смерти, приблизительное время смерти. Я могу определить, что жертва съела в последний раз и были ли сексуальные отношения с женщиной. Но мотив я определить не могу.
Кивнув, Кэм затушил сигарету. – Большое спасибо, что вы пришли с докладом только ко мне, к тому же так быстро.
– Не за что. – Лумис поднялся. – Тело было передано ближайшему родственнику. – Заметив выражение лица Кэма, Лумис почувствовал слабую симпатию. Слух быстро дошел до него. – Ваша мать заказала церемонию в похоронном бюро Гриффитса в Эммитсборо.
– Ясно. – «Она ни разу не попросила его о помощи, – подумал Кэм, – и твердо отказывалась от всех его попыток предложить свои услуги». Подавив боль, он подал руку. – Благодарю вас, доктор Лумис.
Когда следователь ушел, Кэм запер отчеты и фотографии в ящик стола. Он вышел на улицу и, поразмышляв секунду, решил не брать машину. Похоронное бюро было всего лишь в нескольких кварталах. Ему надо было пройтись.
Люди встречали его кивками и приветствиями. Даже не прислушиваясь, он знал, что отойдя на достаточное расстояние, они начинали шептаться и бубнить. Биффа Стоуки забили до смерти. В таком городке невозможно было держать в секрете столь выдающееся происшествие. Также не было секретом и то, что приемный сын Стоуки и городской шериф Кэмерон Рафферти был злейшим врагом покойного.
Слегка усмехнувшись, Кэм свернул с Мэин на Сансет. Когда офицер, проводящий расследование, и главный подозреваемый – одно лицо, то это само по себе примечательно и особенно потому, что офицерский чин представляет единственное алиби подозреваемого. Он прекрасно знал, что в ночь убийства Биффа он неторопливо потягивал пиво и читал роман Кунца. Будучи свидетелем собственных действий он мог бы исключить себя из списка подозреваемых. Но повод для городских сплетен был.
61 
