285 
Часовые были давно убиты, и никто не поднял тревогу в лагере Ордена. Немногие вообще поняли, что произошло.
Уже несколько дней в лагере устраивались шумные попойки, и многие были настолько пьяны, что вообще уже мало что соображали. Немало воинов отравились банду, подмешанным в пиво, и лежали около костров. Иные настолько ослабли, что не смогли даже выбраться из горящих палаток. Находились и такие, кто, впав в пьяное оцепенение, улыбался врагам, которые явились зарубить их.
Но даже те, кто не был настолько пьян, не смогли сразу понять, что случилось. У них в лагере постоянно вспыхивали пьяные драки, и никого не удивляло, если вдруг где-то возникали шум и неразбериха. Всю ночь горели большие костры, так что огонь пожаров не вызвал тревоги в первые минуты налета.
Поединки в лагере также были делом обычным, и на вопли раненых никто уже не реагировал. Среди д’харианцев не принято помогать друг другу, каждый сам по себе. Прочная дружба здесь встречалась нечасто, а чаще всего люди объединялись ненадолго, в основном руководствуясь соображениями выгоды. Вдобавок, будучи одурманены алкоголем, они и не могли отличить предсмертные крики от обычных воплей пьяных потасовок.
В период боевых действий в войске Имперского Ордена господствовала строгая дисциплина, но на отдыхе полный беспорядок — дело вполне обычное. Платой за военную службу для д’харианцев было прежде всего награбленное добро, и когда они разграбили Эбиниссию, их боевой пыл заметно охладел. При первых звуках боевой тревоги войско Имперского Ордена, объединенное общим порывом, превращалось в могучую силу, но сейчас это было просто сборище людей, где каждый занимается лишь собственными делами. Итак, сигнал тревоги не прозвучал, а на стоянке и так всегда шум и гам. Воины пьянствовали, смеялись, что-то выкрикивали, играли в кости, распутничали, дрались — так что необъявленная битва на другом краю лагеря осталась поначалу незамеченной. Призраки смерти застали д’харианцев врасплох.
Многих воинов поразил ужас перед призраками шахари, за которых они спьяну приняли галеанцев. Некоторым даже померещилось, что граница между их миром и миром мертвых совершенно исчезла или же — что они вдруг провалились в подземный мир.
Не будь пива, в которое к тому же подмешали яд, может быть, такого и не случилось бы. Но пьянство, как и уверенность в своем могуществе, сделало людей Ордена уязвимыми, как никогда. Правда, не все были мертвецки пьяны или потеряли рассудок. Были и такие, кто оказывал людям Кэлен яростное сопротивление.
Сама Кэлен, верхом на боевом коне, бесстрастно взирала на все, как и подобает ее сану.
Она знала, что все эти люди в лагере абсолютно безнравственны, это — звери, признающие только право сильного, насильники и убийцы, беспощадно истребившие население Эбиниссии, не щадя ни стариков, ни детей.
Какой-то человек, пробившись сквозь кольцо галеанцев, подбежал к Кэлен и ухватился за ее седло, видимо, в поисках защиты. Он шептал молитву, обращенную к добрым духам. Ударом меча она раскроила ему череп.
Повернувшись к десятнику Куллену, Кэлен спросила:
— Захвачены ли командирские палатки?
По сигналу десятника один из голых, побеленных воинов бросился на разведку. Где-то за спиной Кэлен слышала стук копыт и звон цепей — звуки, несущие врагам смерть. Люди на лошадях, связанных цепями, на всем скаку летели на вражеские коновязи. Отчаянное ржание коней, падавших на землю, смешивалось с хрустом ломающихся костей. Даже пьяные, напуганные белыми призраками, не могли не заметить, что творится нечто кошмарное. Одни в полном недоумении взирали на погром. Другие бродили с кружками в руках и глазели по сторонам, как на базаре. Галеанцы убивали их одного за другим.
Но не все были настолько пьяны. Нашлись воины, которые поняли, что на них напали вовсе не призраки, а набеленные вражеские меченосцы. А поняв это, воины Ордена с оружием в руках бросились на врага. Галеанцам удалось подавить очаг отчаянного сопротивления, но без потерь не обошлось. Все же Кэлен и ее людям удалось пробиться в глубь неприятельского лагеря.
Мать-Исповедница заметила двух воинов верхом на ломовых лошадях, связанных цепью. Видимо, покончив с вражескими лошадьми, которых удалось обнаружить, они теперь обрушились на палатки, сея панику. Цепь обладала большой сокрушающей силой. Лошади д’харианцев сталкивались между собой, а всадники падали на землю, тут же становясь добычей мечей и боевых топоров галеанцев.
285 
