Особенно,... 
357 
— Я сожалею лишь об одном: что посвятила всю свою жизнь народу Срединных Земель. Знай я, что они окажутся столь неблагодарными и после всего, что я для них сделала, поверят всей этой грязи, то была бы более эгоистична и отдала бы их на милость настоящему тирану.
Рэнсон сурово поглядел на нее сверху вниз.
— Всю жизнь ты работала на благо Владетеля. — Толпа снова ахнула. — Вот кому ты служишь. Вот на кого ты работаешь. Ты отдаешь души этих людей своему истинному хозяину — Владетелю подземного мира.
Галерка завопила от ужаса. По залу разнеслись гневные выкрики и требования возмездия. Потрясая кулаками, толпа подалась вперед, но стража сдержала натиск. Рэнсон поднял руку, призывая к тишине и спокойствию.
Кэлен окинула взглядом зал.
— Я отдаю вас в руки Имперского Ордена! — громко сказала она. — Я больше не стану вас спасать. Вы будете наказаны за то, что столь бездумно и столь охотно поверили этой лжи. Наказаны тем, к чему приведут вас ваши эгоистичные желания. Вы будете сожалеть о тех страданиях, на которые сами, добровольно обрекли себя. Я счастлива, что к тому времени буду уже мертва и у меня не возникнет искушения помочь вам. И сожалею лишь о каждой пролитой мною слезе, вызванной вашими невзгодами. И к Владетелю вас всех!
Кэлен глянула на перекосившегося Рэнсона:
— Заканчивай! Руби мне голову! Меня тошнит от этой пародии на правосудие! Ты победил вместе со своим Имперским Орденом! Убей меня, чтобы я избавилась наконец от этой жизни и ушла в мир духов, где мне не придется страдать от того, что я помогаю кому бы то ни было. Я сознаюсь во всем. Казни меня. Я признаю себя виновной во всем. — Кэлен посмотрела на лежащее у ее ног тело. — Кроме убийства этой кельтонской свиньи. Сейчас я сожалею, что не я убила его, но, увы, не могу претендовать на чужие лавры.
Рэнсон изогнул бровь.
— Лжива до конца, Мать-Исповедница? Не можешь сознаться даже в этом убийстве?
Появилась леди Ордит и, гордо задрав носик, засвидетельствовала, что слышала, как предыдущей ночью Кэлен угрожала принцу Фирену. Советники также дружно подтвердили, что слышали собственными ушами, как Кэлен грозилась перерезать принцу глотку.
— Это и есть твое доказательство? — поинтересовалась Кэлен.
Рэнсон взмахнул рукой:
— Приведите свидетельницу. Видишь ли, Мать-Исповедница, нам известна истина. Одна из твоих бывших подруг хотела утаить ее от нас, так что нам пришлось прибегнуть к крайним мерам убеждения…
В зал ввели трясущуюся госпожу Сандерхолт. Хрупкую женщину с двух сторон поддерживали стражники. Лицо ее было пепельным, вокруг красных воспаленных глаз залегли темные круги. Свойственная ей жизнерадостность исчезла. Госпожа Сандерхолт чуть покачивалась, и, казалось, она вряд ли устоит на ногах без поддержки.
Руки она держала вытянутыми, словно боясь к чему-нибудь прикоснуться. Ей выдернули клещами все ногти. Кэлен свело скулы.
Невилл Рэнсон сурово глянул на женщину.
— Расскажите, что вам известно об убийстве.
Госпожа Сандерхолт не мигая смотрела на него, закусив губу. Глаза ее наполнились слезами. Было совершенно очевидно, что говорить она не хочет.
— Говори! — стукнул кулаком по столу Рэнсон. — Или мы признаем тебя виновной в пособничестве!
— Госпожа Сандерхолт, — мягко позвала Кэлен. Женщина перевела взгляд на Исповедницу. — Госпожа Сандерхолт, я знаю правду, и вы знаете правду. И это главное. Они все равно доведут до конца задуманное, с вашей помощью или без оной. Я не хочу, чтобы вы из-за меня страдали. Пожалуйста, скажите им то, что они хотят услышать.
По щекам женщины потекли слезы.
— Но…
Кэлен выпрямилась.
— Госпожа Сандерхолт, как Мать-Исповедница я приказываю вам свидетельствовать против меня.
Госпожа Сандерхолт изобразила подобие улыбки и обратилась к Совету:
— Я видела, как Мать-Исповедница проскользнула за спиной принца Фирена. Не успел он оглянуться, как она перерезала ему горло.
Рэнсон довольно улыбнулся и кивнул:
— Спасибо, госпожа Сандерхолт. И вы, будучи ее подругой, все же сочли необходимым прийти сюда и выступить свидетелем, потому что желали, чтобы Совет и весь народ узнал правду, не так ли?
Слезы еще сильнее потекли по лицу женщины.
— Да. Хоть я и люблю ее, но должна была рассказать народу о ее преступлении.
357 
