12 
– На!
Филька поднял руку с простыней и попытался разжать ее, но пальцы по-прежнему были как чужие.
– Не могу. Не... не получается. Бери ее сам, – пробормотал он.
Красноглазый мертвец качнул головой, едва не свалившейся от этого движения с его плеч.
– Скажи: «Я отдаю черную простыню своей волей!» – потребовал он.
– Я отдаю простыню... своей... – непослушным языком стал повторять Хитров.
– Дальше, дальше!
– Во...волей...
Филькины пальцы разжались. Черная простыня, выскользнув, развернулась в воздухе и медленно опустилась на плечи Красноглазому мертвецу. Мерзкий, похожий на бульканье смех склизкими брызгами разлетелся по кладбищу.
– Нет! – еще раз крикнула Анька.
– Да! – сказал мертвец. – ДА! Ты угадала, порождение крови и плоти. Пока простыня была у него, я ничего не мог вам сделать. Совсем ничего. Отнять же ее было не в моей власти. Но так было лишь до тех пор, пока не были произнесены слова, что он отдает ее по своей воле.
– Я же... я же говорила! Спорим, что говорила! – с болью воскликнула Анька.
«Поздно спорить... Какой я дурак!» – подумал Филька.
Мертвый палач кивнул, словно мог слышать его мысли.
– Точно, поздно... Теперь нас будет трое в могиле. А завтра мы пойдем в город, и все, кого мы встретим и в кого вопьются наши клыки, тоже станут мертвецами!.. Ржавая покорная кровь потечет в их жилах... Пора!
Палач протянул руки. Все произошло так быстро, что Филька не успел даже отпрыгнуть. Замерев, он видел, как ладони палача неощутимо проходят сквозь его тело и пальцы сжимаются, но не могут схватить его.
– Проклятье! Я опоздал. Скоро рассвет! – сказал мертвец. – Ну ничего! Завтра ночью мы снова встретимся. Я приду к вам сам.
Красноглазый палач шагнул к могиле и, завернувшись в простыню, стал медленно опускаться в нее. Яма сама собой засыпалась землей. Последней скрылась голова, но, даже когда и она исчезла, из-под плиты долго слышен был сиплый хохот.
Глава 5
ПОЖЕЛТЕВШИЕ СТРАНИЦЫ
Девочка Зиночка нашла в лесу старый грузовик. В кузове грузовика лежал каменный склеп. Девочка Зиночка попыталась открыть его, но у нее ничего не получилось – крышка была слишком тяжелой. Тогда Зиночка нашла палку, просунула ее в трещину склепа и откинула крышку.
Из склепа выпрыгнули три чудовища.
– Я Мясоруб-Кровопийца! – закричал первый.
– Я Душило-Потрошило! – закричал второй.
– Я Душегуб-Людоед! – закричал третий.
– Мы сожрем тебя! Выпьем твою кровь до капли! Обглодаем твои кости! – закричали все трое.
– Хорошо, можете меня съесть, – сказала Зиночка. – Только одна маленькая просьба: нельзя ли меня съесть в детском садике?
Мясоруб-Кровопийца, Душило-Потрошило и Душегуб-Людоед переглянулись. Они сообразили, что в садике должны быть еще дети, которых можно будет тоже слопать.
– Мы согласны. Но как мы попадем в садик, чтобы нас никто не заметил?
– Запросто. Превратитесь в три шоколадки, и я вас пронесу в кармане.
Мясоруб-Кровопийца, Душило-Потрошило и Душегуб-Людоед превратились в шоколадки. Девочка Зиночка облизнулась. Она обожала шоколад...
1
– Ржавая кровь... Как же я не догадался, что нельзя отдавать ему простыню? Ведь он даже не мог прикоснуться ко мне! Помнишь, рука его только обвивалась вокруг... И все эти могильные стоны. Он мог только пугать – и больше ничего! – в отчаянии воскликнул Филька.
Все полчаса, что они ехали на велосипедах от кладбища, он, не переставая ни на минуту, ругал себя. Каких только обидных наименований он себе не придумывал. «Пупырчатый бабуин» из них было самым безобидным.
Анька Иванова все больше отмалчивалась, не защищая Фильку от самого себя, на что Хитров втайне надеялся. Не исключено, что происходило это оттого, что все ее внимание целиком поглощено было разбухшей лесной дорогой, по которой велосипеды то и дело пробуксовывали, а руль норовил, на колдобине ускользнув из рук, сбросить седока прямо в жижу.
«Значит, силу мертвецу дает простыня. Должно быть, это из-за нее палач столько времени невредимым пролежал в могиле. Простыня делает его вечным, могучим, бессмертным. Но почему?» – пыталась и не могла понять Анька.
Одна эта мысль, наряду со стремлением не слететь с размокшей аллеи, и занимала ее всю дорогу.
Не переставая награждать себя нелестными эпитетами, Филька проводил ее до подъезда и помог втащить велосипед в лифт.
12 
