4 
– Свежая разрытая могила... пустой гроб... крышка-лестница... Нет, не может быть... – бормотал Хитров.
Все эти признаки подводили его к единственному предположению, которое было так ужасно, что он не мог, не желал в него поверить. В любом случае яму нужно было покидать, и чем скорее, тем лучше. Стащив с гроба крышку, оказавшуюся совсем легкой, Филька поставил ее вертикально и с ужасом осознал, что крышка как раз такой длины, какая нужна, чтобы упереться в край разрытой могилы.
Уже поставив ногу на первую «ступеньку», Хитров внезапно вспомнил о пари и, просунув руку в гроб, схватил черную простыню. Потом он долго не мог понять, что именно заставило его так поступить. Взлетев по крышке вверх, он ногой столкнул ее вниз, а сам, подгоняемый ужасом, комкая в руке черную простыню, метнулся напролом к тому месту, где ждали его приятели.
Ветки хлестали по лицу, листья шуршали, со всех сторон и даже из-под земли доносились неясные, смазанные и оттого еще более жуткие звуки. Филька пулей несся по тропинке, перепрыгивая через оградки могил, и мерещилось ему, будто он слышит мерный топот преследующих его неумолимых ног.
Хитров был слишком перепуган, чтобы найти тот провал в заборе, через который он пробрался на кладбище, а потому перелез через железные копья ограды и побежал вдоль нее к тому месту, где у велосипедов ждали его друзья.
Увидев Фильку, белого как мел, перемазанного с ног до головы глиной, сжимавшего в руке скомканную черную простыню, Анька отшатнулась и сразу схватилась за руль велосипеда, пораженный же Мокренко хотел что-то спросить, но не смог ничего выговорить и лишь замычал.
Все еще не очень соображая, что он и зачем делает, Филька защемил черную простыню багажником, и уже минуту спустя два спортивных велосипеда стремительно понеслись по разбухшей осенней аллее прочь от этого места.
Глава 2
СОЛЯНЫЕ ФИГУРКИ
Однажды девочке Зиночке с хвостиком-косичкой подарили трехколесный велосипед, и она поехала кататься на кладбище. Стала Зиночка кататься и не заметила, как до самой ночи прокаталась. Вдруг видит: земля разверзлась, и вылез мертвец. Сам тощий, ноги длинные, а рук вообще нет.
«Я Мертвец-быстроход! У меня каждый шаг по сто метров. Давай наперегонки: ты на велосипеде, а я пешком. Если догоню – сожру!» – говорит он девочке Зиночке.
Зиночка видит, что никак ей мертвеца не обогнать, а отказаться нельзя.
«Хорошо, – говорит Зиночка. – Только мы иначе сделаем. Мне велосипед не нужен. Я к тебе на плечи сяду и руку вперед протяну. Если ты мою руку догонишь, тогда меня сожрешь».
Вскарабкалась она к мертвецу на плечи, протянула вперед руку, и мертвец побежал. Несется быстрее гоночной машины, воздух свистит, а догнать руку не может. Скрежещет зубами мертвец, еще быстрее ноги переставляет. Бежал он так до самого рассвета, а потом спохватился, что надо в могилу ложиться. Развернулся и обратно побежал, но тут петухи закукарекали, и мертвец рассыпался в прах.
1
– И ты говоришь: она была на кладбище? – Петька очистил апельсин и любовно посмотрел на его сочную мякоть.
– В разрытой могиле, – уточнил Филька, глядя, как дольки бесследно исчезают во рту у Мокренко. Он надеялся, что испортит Петьке аппетит, но ничего подобного не произошло. Уж что-что, а аппетит ему испортить было невозможно.
– И на дне этой могилы был гроб?
– Да, гроб.
Анька недоверчиво сдула с глаз челку.
– Пустой?
– Пустее не бывает.
Они сидели в классе после уроков. На столе перед ними лежала та самая черная простыня. Теперь она была развернута, и в нескольких местах на ней виднелись зеленые пятна плесени. В ведре торчала швабра: сегодня Анька была дежурной, Хитров же с Мокренко остались за компанию, чтобы еще раз обсудить события прошедшей ночи.
– По-моему, ты завираешься... Не могло там быть разрытой могилы! – категорично заявил Петька.
– А простыня откуда?
– Простыню ты с собой притащил. Признайся, что притащил. Спрятал под курткой, в глине измазался и решил нас одурачить. Признайся, что так все и было. Спорим на три желания! – сказала Анька.
Хитров, оскорбленный до глубины души этим недоверием, медленно откинулся назад.
– Ты когда-нибудь раньше видела черную простыню? – спросил он как можно спокойнее.
– Нет, не видела. Но я и страуса живого не видела. И вообще мало ли какого простыни могут быть цвета.
4 
