53 
– Мы школьников не записываем. У нас нет детского абонемента, – быстро сказала она.
– Ну и хорошо, что нет. Видите ли, нам бы чего-нибудь по истории родного края. С целью, так сказать, общего ознакомления с проблемой, – авторитетно заявил Филька.
Хитров и сам не помнил, когда завелась у него привычка разговаривать со взрослыми особым языком, который некоторым нравился, а других раздражал. «Ты что, профессор?» – говорили ему. «А хоть бы и профессор!» – отвечал Хитров.
Вот и теперь безотказный прием сработал. Библиотечная девушка взглянула на него уже с некоторым интересом.
– И зачем же тебе из истории края? Для доклада?
– Почему обязательно для доклада? Для души. Мама мне, бывало, читает про Винни-Пуха, а я ей: «Ты мне, мама, лучше что-нибудь серьезное почитай!» – сказал Хитров, представляя себе, как удивилась бы его мама, узнав о своем сыне такие подробности.
Властительница пыльных корешков улыбнулась.
– Значит, для души, говоришь? И что, твою душу тянет к чему-то определенному или вообще к истории края?
– К определенному. Сейчас вот меня интересуют Приреченское кладбище и кладбищенский дом. Интересно, что писали о них лет сто—сто пятьдесят назад? Не происходило ли там чего-нибудь эдакого, интересного? – пояснил Филька.
Библиотекарша задумалась.
– Вообще-то таких старых газет у нас нет. Они в архиве, – сказала она серьезно.
– А-аа... Ясно... А я-то думал... – разочарованно протянул Филька. Все его надежды рухнули. Буркнув: «До свидания. Простите тогда!» – он потащился к выходу.
Косолапый и громоздкий Мокренко затопал за ним, наступая себе на развязавшийся шнурок. Должно быть, эта парочка – неуклюжий толстяк и его маленький взъерошенный друг – показалась библиотечной девушке забавной
– Эй, ребята, погодите!.. – крикнула она. – Я вспомнила. Кладбищенский дом вам нужен? Я когда-то собирала вырезки о нем. Можно попытаться найти папку.
Приятели торопливо вернулись.
– А дом вчера, между прочим, снесли! – заявил вдруг Мокренко.
Библиотекарша сняла очки.
– А вот этого нельзя было делать! Если верить легенде, теперь начнется самое ужасное... Да где же эта папка? А, вспомнила!
2
Филька и Петька склонились над папкой.
– Вот смотрите – статья из газеты «Городские ведомости» от 1883 года, – сказала библиотекарша. – Статья довольно большая, я перескажу вам ее вкратце. Интересующий нас дом был построен в 1813 году неким таинственным греком, принявшим русское подданство, Теодоросом Мартиросом.
Филька заморгал, пытаясь на всякий случай запомнить это сложное для русского слуха имя.
– Причем вот что интересно: строила его не местная артель, а пришлая – ярославская, состоявшая сплошь из глухонемых и на другой же день после завершения строительства отбывшая из города, – таково было непременное требование грека. Люди говорили, это потому, что дом построен с каким-то секретом. Вот Теодорос и позаботился, чтобы строили немые. Еще болтали, будто грек не чурается черной магии и проводит скверные опыты. Потому-то-де он и выбрал для дома такое неподобающее место – не только возле кладбища, но даже и за его оградой. Впрочем, связи у грека были обширные: он дослужился в Петербурге до тайного советника. Когда дом был закончен, грек затворился в нем и с этого дня уже не выходил. Ни один человек больше не видел его лица – только шептались, что темными ночами из дома доносятся стоны и глухое рычание. Потом в городе стали пропадать люди, которых нередко находили задушенными. У некоторых на теле были явные следы клыков.
– Теодорос был упырь, да? – спросил Петька.
– Сложно сказать. Но поговаривали, что он имеет над нечистью какую-то власть.
– А если он был человек, то что он ел? Не мог же он совсем не выходить из дома? – задал резонный вопрос Филька.
– Почему не мог? Мог. Все припасы покупали его слуги – такие же мрачные, как и их хозяин. В городе ужасно их боялись – лица у них были отвратительные и все в шрамах – то ли сабельных, то ли еще каких. Вдобавок говорили они ужасно гнусаво и неразборчиво, а силой обладали просто чудовищной. Каждый из них был силен, как десять кузнецов.
– А откуда это узнали? Ну, про силу? – заинтересовался Филька.
– Однажды на рынке была драка, так вот слуги Мартироса всех разметали и спокойно удалились. И это несмотря на то, что одному из них в спину воткнули нож – так он и шел с ножом, будто и не замечал. Это было кошмарное зрелище, тем более что сам этот слуга очень смахивал на одного душегуба, утонувшего в реке годом раньше, когда за ним гнались солдаты, – сообщила библиотекарша.
53 
