Последние отзывы

  126  

— Однако, упустили, — тоскливо сказал Сократ, — теперь не найдем.

— Только чудом, — вздохнул Диоген.

Оба, не сговариваясь, посмотрели на Рыжова. Тот подозрительно принюхался к незабываемо въедливому аромату «Хьюго Армани». Новинку французской парфюмерии гнали на «Красном демократе» пятый год. Запах и забор, откуда он шел, были знакомы Игорю Николаевичу до насморка. Биополя паранормально закопошились вокруг головы экстрасенса. И озарение пришло. Он внезапно и отчетливо понял, куда идет проклятый Потрошилов!

До Наваторов оставался один квартал. Именно там и жил великий Маг и Шаман Всея Шестьдесят Шестой Квартиры по фамилии Рыжов. Там же временно находился и хомяк. Других достопримечательностей в заунывном опально-промышленном районе не было. Озарение пало на макушку экстрасенса, здорово оглушив. Выходило, что проклятый мент вычислил адрес. И сейчас туда нагрянет ОМОН. По меньшей мере.

Игорь Николаевич вдруг сладко улыбнулся, представив, как непогрешимо интеллигентного Кнабауха пинают сапогами. Ему вдруг захотелось увидеть это своими глазами. А может, даже поучаствовать. В любом случае нужно было подбираться поближе к родной жилплощади. Экстрасенс поводил вокруг своей головы руками, запуская в действие гипофиз и подсознание.

— Вижу! — загробным голосом возвестил он.

Якуты подобрались поближе; как дети к окошку женской бани. Им было страшно, но интересно.

— Там! — уверенно ткнул Игорь Николаевич в направлении собственного дома. Астрал заискрился неоновым светом прозрения, и он уточнил: — Дом номер 6.

— Великий шаман! — прошептал Сократ.

— Глянь, камлает без бубна! — восторженно толкнул его Диоген.

Спешить Рыжову было некуда. Поэтому он заходил на цель издалека, огибая парфюмерную фабрику.

Подготовка к освобождению заложника проходила в кустах. Группа спасения Доктора Ватсона действовала, как спецназ. Благо, после незабываемой встречи в лесу они не по наслышке, а по наглядке знали, как это делается. Вместо черного маскировочного крема из дома был прихвачен гуталин. Чулок Валентина Петровна не носила. Поэтому в оперативных целях были разрезаны пополам ее черные парадные колготки.

Клим натянул на голову капроновую маскировочную маску и намазал ее гуталином. Обмотав себя веревкой, он подсоединил шланг к штуцеру баллона и проверил вентиль. Фторотан зловеще зашипел.

Свое оружие Алик сунул в штанину. Швабра мешала ходить, но зато ее почти не было видно. Он выдавил из тюбика остатки гуталина и размазал по лицу. Мамины колготки Потрошилов натянул сверху. В спецоперациях у тайного агента 108-го отделения милиции был свой почерк. Завершив приготовления, оба глотнули из фляжки. Два раза. И помногу.

Вечер плавно переходил в ночь. Фонари на улице не горели. В полной темноте две загадочные тени освободителей ползли к подъезду. На плечах у большого призрака ниндзя лежал баллон, превращая его силуэт в букву «Т». Вторая тень ковыляла, припадая на негнущуюся правую ногу

До второго этажа они дошли вместе. Возле двери шестьдесят четвертой квартиры группа остановилась. Потрошилов вынул швабру из штанов. Клим посмотрел в грязное окошко между лестничными пролетами, пытаясь определить, куда выходят окна из логова преступников.

Неожиданно сверху раздались шаркающие шаги и дружное сопение на два голоса. По лестнице спускалась старушка с пожилым мопсом на руках. Похоже, вид двух мужчин в колготках и гуталине их не обрадовал. Старушка встала как вкопанная и начала креститься. Мопс заскулил, обильно пуская слюну.

Алик и Распутин тоже застыли. Подходящих слов к неожиданной встрече не находилось. К бабушке явно подбирался пресловутый кондратий, собираясь обнять крепко и навсегда. Мопс, за компанию с хозяйкой, тоже обморочно закатил глаза. Все четверо стояли и рассматривали друг друга в полной тишине.

Через одну минуту и семнадцать секунд Климу созерцание сопящей парочки надоело. Баллон был тяжелым. Время шло впустую. Старушка мешала благому делу освобождения хомяка.

— Ам! — сказал он тихо, чтебы никого не испугать.

Не вышло. Бабушка вдруг очнулась, взвыла дурным голосом:

— Антихри-ист!!! — и стартовала.

Она пронеслась мимо опешившего Потрошилова, громко лязгая вставной челюстью. Брызги собачьей слюны обдали Алика щедрым веером. Топот и вопль сотрясли подъезд по самую крышу. Но гражданская позиция жильцов была тверда, как курс рубля. Ни одна дверь не открылась, и никто не выглянул на шум. Тактичность давно пришла на смену любопытству советского образца. От нее было намного меньше неприятностей.

  126