Особенно,... 
66 
– К чему такая спешка, матушка? Я знаю, что мой брак не встретил одобрения с вашей стороны, но я не могу никак объяснить поспешность, с которой вы настаиваете на разрыве. Вы должны знать, что я люблю Изабеллу, а она любит меня.
Адель пожала плечами и нетерпеливо прервала его.
– Все это только слова, Филипп. Я согласна, Изабелла любит вас. Я никогда не видела женщины, которая выказывала бы столько восхищения, как эта дурочка.
– Она не дурочка, вы это знаете.
– Хорошо, скажем, она одурела от любви. Но, к сожалению, она не становится матерью. А что доказывает вашу любовь к ней, сын мой? Когда вы в последний раз были в покоях королевы?
Нервным движением Филипп бросил охотничье копье обратно на стол.
– Речь не об этом. Изабелла еще очень молода, со временем она еще сможет зачать и родить наследника.
– Согласна, если вы на этом настаиваете. Но признайте же, что наследство, которое она должна была передать вам после смерти дяди, графа Фландрии, с новым его браком испарилось как дым. Вы должны также признать, что ее отец, граф Хеннегау, который вместе с фламандцами опустошает вашу страну на севере, ведет себя… не по-отечески. Отошлите ему назад его дочь, Филипп, тогда он, быть может, образумится… и вы сможете взять в жены принцессу с более богатым приданым, на которую сможет рассчитывать все королевство.
Саркастическая улыбка скривила губы юного короля.
– Вы слишком озабочены благосостоянием королевства, матушка, гораздо больше, чем четыре года назад, когда вы звали на помощь моего кузена из Англии… поскольку я не спросил вашего разрешения на брак.
Адель вскочила с горящими глазами.
– Если вы собираетесь говорить со мной таким тоном, Филипп, то мне нечего сказать. Четыре года назад вы были еще дитя и не могли предвидеть последствий своих поступков. Мой материнский долг велел мне предостеречь вас от глупостей.
– Любыми способами, даже при помощи чужеземцев? Мадам, быть может, вы вели себя как мудрая мать, но не как королева Франции. Но закончим этот разговор. Решение подобной важности я не могу принимать так легко, как вы того требуете. Я очень устал и желал бы отдохнуть.
Отпор был однозначным, и Адель поняла это. Она побледнела от гнева. Взгляд, которым она смерила сына, быть может, и произвел бы на него впечатление, если бы он не смотрел в другую сторону, а именно в угол комнаты, где играли друг с другом две собаки. Она не сказала ни слова, приподняла двумя пальцами платье и исчезла, оставив в комнате аромат амбры и благовоний.
Филипп рассмеялся. Его мать вполне овладела искусством великих отступлений, и, наверное, он даже любил ее за подобные впечатляющие уходы. Но все же она его утомила.
Он взял кубок с вином и залпом выпил его. Вытер рот обшлагом рукава и удовлетворенно вздохнул.
Его брак действительно был глупостью… или превратился в таковую в течение четырех лет. Тем не менее сперва он дал возможность юному королю выступить против сильной партии его матери и дяди в Шампани, которые хотели по-своему управлять государством. Кроме того, он был счастлив с Изабеллой, даже очень счастлив. Она была умна и нежна, его первая любовь… но, конечно, корона не может оставаться без наследника. Быть может, удастся постепенно подвести Изабеллу к мысли о разводе… ведь она еще такая юная.
Наконец, ужин подошел к концу. Для Изабеллы он был пыткой. Неподвижно сидела она рядом с Филиппом под королевским балдахином и почти ничего не ела, за исключением ломтика хлеба и кусочка зажаренного лебедя. Она наблюдала за каталанским фокусником, как он подбрасывал горящие факелы и ловил их, но едва ли понимала, что он делает. Ее прежнее возбуждение сменилось ужасной подавленностью. Филипп, возвратившись с охоты, не навестил ее и потом не сказал ей ни слова. Когда она в своем розовом, вытканном золотыми нитями шелковом платье спустилась в пиршественную залу, он даже не взглянул на нее. Он лишь протянул ей запястье, на которое она положила руку, и повел к столу. Затем он устроил горячий спор с соседом слева, своим дядей, архиепископом Реймса, а на нее не обращал никакого внимания.
К счастью, королева-мать плохо себя чувствовала и не вышла к столу. Изабелла вздохнула бы еще легче, если бы архиепископ, брат королевы, не смотрел на нее своими холодными, глубоко посаженными глазами и не улыбался насмешливо. Филипп, казалось, ничего не замечал.
Архиепископ был таким же ее врагом, как Адель и три ее других брата. Он не простил юной королеве потерю своего авторитета. Когда он отказался обвенчать юную пару в своей церкви, Филипп не настаивал и обратился просто-напросто к архиепископу Сенса. После этого архиепископ Реймса считал себя смертельно обиженным Изабеллой, хотя она не знала за собой никакой вины. В тот вечер в его глазах легко прочитывалась жестокая радость по поводу того, что Филипп не обращал на нее внимания. Как бы Изабелла не отворачивалась, она чувствовала на себе этот взгляд как злое предостережение.
66 
