Последние отзывы

  114  

В течение нескольких часов Лаура и Луиза, сидя рядом у окна, из которого было лучше всего видно главную башню, слушали громкие голоса в ночи. Это веселилась стража. Их крики, оскорбительные куплеты проникали сквозь толстые стены и наполняли дурными предчувствиями сердца женщин. Выйдет ли когда-нибудь королевская семья, которую они так любили, из этой вековой ловушки, где, казалось, навсегда задержалось эхо проклятия Жака де Молэ, последнего Великого магистра ордена тамплиеров, прозвучавшее с вершины костра?^[6] И если эти люди покинут стены тюрьмы, то что будет ждать их за ее стенами?

Если не считать покупок в лавочках по соседству здесь же, в Тампле, хлопот по хозяйству и стирки, Лаура и Луиза жили по расписанию королевской семьи. Они знали, что король встает в шесть часов, сам бреется, потом приходит Клери, чтобы одеть и причесать его. Затем король переходил в небольшую комнату, которая служила ему кабинетом, где он молился и читал до девяти утра. Все это происходило под наблюдением стражи. В это время Клери занимался дофином, застилал постели, накрывал стол к завтраку, спускался к королеве и принцессам, чтобы причесать и их. В девять часов все завтракали в комнате короля. Прислуживал Клери, но, к несчастью, ему помогали и супруги Тизон. В десять часов все спускались в комнаты королевы, чтобы там провести день.

Король теперь сам занимался образованием сына, давая ему уроки арифметики и географии – Людовик XVI был самым лучшим географом своего королевства, – читал сыну Расина и Корнеля и рассказывал историю его предков. Королева занималась с принцессой, потом дамы вышивали или вязали. В час, если позволяла погода, все выходили на прогулку под присмотром четырех представителей муниципалитета и одного офицера. Клери тоже разрешали гулять, он играл с ребенком в мяч или в другие игры, чтобы мальчик мог побегать. Клери никогда не забывал посмотреть на окно ротонды и улыбнуться своей жене, наблюдавшей за ним.

В два часа подавали обед. И именно в это время пивовар Сантер, ставший теперь командующим Национальной гвардии, вместе с двумя «адъютантами» осматривал жилые помещения. После обеда король и королева играли в пикет или триктрак. В четыре часа Людовик XVI ложился ненадолго отдохнуть. Позже он снова занимался с сыном, которого кормили ужином в восемь часов в комнате его тетки. Дофина укладывали спать, потом семья садилась ужинать. Это было в девять часов. После ужина все расходились по своим комнатам. Король поднимался к себе и читал до полуночи...

Все эти детали Лаура и Луиза узнали от Лепитра, того самого комиссара, который вырвал их из когтей Марино. Под предлогом проверки комиссар навещал женщин, которым было запрещено покидать Тампль, и сообщал им новости. Это было куда надежнее, чем те записки, что Жан-Батист Клери ухитрялся передавать с грязным бельем по четвергам. Удостоверившись, что Лепитр «свой», Лаура и Луиза подружились с ним.

К несчастью, их навещал еще и несносный Марино. Он оказался и в самом деле совершенно отвратительным. Марино приходил исключительно в те часы, когда госпожа Клери играла на арфе или давала уроки своей «племяннице». Узники слушали эту музыку, но из-за прихода Марино госпоже Клери приходилось прерывать игру и отвечать на глупые или провокационные вопросы. К тому же он настойчиво преследовал Лауру своим вниманием, и той пришлось защищаться. Дело едва не обернулось трагедией в тот день, когда пьяному Марино взбрело в голову потащить Лауру в спальню. Госпоже Клери, которая не видела другого способа остановить его, пришлось оглушить Марино скалкой.

Догадываясь, что произойдет, когда Марино придет в себя, женщины усадили его в кресло. Лаура принялась готовить крепкий кофе, а Луиза стала приводить мужчину в чувство. Когда Марино наконец открыл глаза, он с трудом мог сообразить, где он и что с ним произошло. Луиза воспользовалась этим, заставила его выпить кофе, а когда Марино попытался встать, сильным толчком отправила его обратно в кресло.

– Послушай-ка меня хорошенько, гражданин Марино! – заявила она. – Я никому не скажу о том, что здесь произошло, и тебе советую об этом забыть.

– Забыть? Ты мне за это еще заплатишь! – заорал он. Крепкий кофе привел его в чувство и освежил память.

– Это вряд ли! Тебе следовало бы знать, что республика выступает за высокие идеалы морали, что она не допускает насилия над девушками, как это бывало при старом режиме. Если ты опять примешься за старое, я предупрежу одного моего старого друга...

  114