Последние отзывы

  96  

Холодная улыбка раздвинула губы шевалье.

— Я бы мог это сделать, господин министр, — сказал он, меряя Джефферсона ледяным взглядом, — я бы мог привести лучшую убедительнейшую причину, но я этого не сделаю.

— Почему?

Повернувшись к послу спиной. Жиль подошел к столику с гнутыми ножками, взял свои перчатки и шляпу и направился к выходу. Уже у самой двери он остановился и сказал:

— Потому что, раз вы сожалеете, что сделали меня американским гражданином, то я не хочу им больше быть. Мое почтение, господин полномочный министр Северных Соединенных Штатов.

Он низко поклонился и, тихо насвистывая менуэт Моцарта, спустился по большой каменной лестнице. Во дворе его поджидал Мерлин, Жиль вскочил в седло и покинул отель Ланжак.

Солнце начинало садиться, наступил час элегантных прогулок. Позолоченные кареты соседствовали с современными английскими экипажами и легкими кабриолетами девушек из Оперы.

Дамы в огромных соломенных шляпках, украшенных цветами и лентами, кавалеры в светлых летних костюмах, нарядные дети… Все смеялось, сверкало и кружилось…

Жилю захотелось найти какую-нибудь спокойную улицу, где не слышно праздничного шума, так не соответствующего его настроению, и слегка перекусить. По аллее Принцев он доехал до аллеи Конферанс и выбрал тихий кабачок, небольшой сад которого спускался до самой Сены.

Жиль привязал коня, прошел в беседку, увитую виноградом, из которой открывался замечательный вид на реку, заказал служанке в гофрированном чепце омлет, салат, сыр и вино и, положив ноги на толстые ветки куста, стал смотреть на Сену. Он старался ни о чем не думать, а просто наблюдать за движением маленьких лодок и больших судов… Кроме него в беседке было еще два посетителя: двое мужчин, пришедших раньше, спокойно допивали вино за соседним столиком.

Тишина вечера подействовала на шевалье умиротворяюще. Вопреки той легкости, с которой он отказался от американского гражданства. Жиль чувствовал себя глубоко обиженным словами Джефферсона. Тысячу акров земли, предложенную от имени американского правительства, Турнемин все-таки решил сохранить и не отказываться окончательно от переезда за океан. Но под какой фамилией? Если обосновываться на берегах Роанока под именем де Турнемина, то только третье поколение будет считаться настоящими американцами, а вот окладистой бородой Джона Вогана он одним махом стер бы свое французское и бретонское прошлое…

«Ну что ж, может, это и к лучшему, — подумал Жиль, — у меня тоже нет больше выбора. Оставаться Воганом удобно и выгодно, но как я могу отбросить и забыть красивое имя, которое после битвы при Йорктауне передал мне умирающий отец. Кем я хочу быть: сыном героя или неизвестного пьяницы-пирата? Решено, отныне я снова принимаю имя шевалье де Турнемина и стыжусь, что хоть на миг ради спасения своей жизни мог от него отказаться…»

Служанка, улыбаясь, принесла ему ужин и бутылку вина. Жиль выпил третий стакан и почувствовал, как вместе с вином в него влилась уверенность и сила. Завтра же он пошлет Понго в американскую миссию со всеми документами Джона Вогана. Жиль собирался даже отдать бумаги, сфабрикованные для него Бомарше, несмотря на то, что они могли со временем пригодиться.

Молодой человек с воодушевлением съел омлет и салат и уже приступил к сыру, как вдруг слово, произнесенное за соседним столиком, заставило его насторожиться. Один из мужчин упомянул в разговоре Лаюнондэ. Жиль повернул голову и внимательно посмотрел на своих соседей, но ничего необычного в них не было. Их буржуазная одежда, простая, но добротная, говорила о достатке и скромности. Незнакомцы походили на провинциальных дворян, приехавших по делам в Париж. Лиц их он не видел: один из собеседников сидел к Турнемину спиной и закрывал своего компаньона. Солнце садилось, в беседке плыл зеленый сумрак, голоса стали тише. Жилю приходилось напрягать слух, чтобы расслышать, о чем говорят заинтересовавшие его люди.

— Лаюнондэ, — говорил один из мужчин, — господин Талюэ камня на камне не оставит. Говорят, он уже подбирается к замку, но это невозможно, пока жив старый Готье…

— Вот уж его это остановит! Какой-то старый слуга, он просто выгонит его, и все. С тех пор, как с его внуком случилась беда, старик еле справляется с работой. Хозяин имеет полное право…

— Что вы говорите! Как будто вы не знаете людей Плевена. Старый Готье родился в Лаюнондэ, его предки пять поколений служили семейству Рье, а Талюэ только недавно стал владельцем замка. Он чужак, и, если выгонит старого Готье, в округе начнется бунт. Все вилы и косы поднимутся против него. Талюэ должен подождать…

  96