Особенно,... 
115 
Он сделал ударение на имени, но Марианна пренебрегла таившейся в этом легкой угрозой. Ее не в чем было упрекнуть. Она ничего не скрыла… кроме недавнего разговора с князем, но в любых жизненных ситуациях надо принимать решение. Марианна выбрала спокойствие, в котором она особенно нуждалась для осуществления своих планов на будущее. Она сделала реверанс.
– Спокойной ночи, господин министр!
За дверью ее ждал слуга-полицейский Базен, а во дворе та же карета. Они долго ехали в молчании. Спать уже не хотелось, а встреча с Фуше дала Марианне пищу для размышлений. Нельзя больше игнорировать тот плотный надзор, объектом которого она стала. Однако Фуше ничего не сказал о пресловутом черном фиакре. Сама Марианна из-за волнения на время забыла о нем. Но ведь Фуше никогда и ничего не забывает. В таком случае можно предположить, что он не только знал о его существовании, но и был его хозяином.
Базен первый нарушил тишину.
– Я должен извиниться перед мадемуазель, – сказал он тихо. – Похоже, я совершил ошибку. Мадемуазель может простить мне это?
– Вы делали свою работу, – с легким пренебрежением ответила Марианна. – Я не могу на вас сердиться. К тому же вы меня вывели из трудного положения. Если не секрет, что вы сделали с этим несчастным Феркоком?
Полицейский улыбнулся.
– Мы просто положили его в кровать и запретили шевелиться, дав понять, что будет гораздо полезней не думать больше о мадемуазель, если он дорожит своим местом.
– А… если заметят, что мы уехали? Как мы объясним?
– Никак! Нас не заметят.
И действительно, когда карета въехала во двор отеля Матиньон, все экипажи, стоявшие там в момент их отъезда, были еще на месте. Ничто не изменилось ни на пустынной улице, ни в ярко освещенном отеле. Мнимый лакей спрыгнул на землю, помог спуститься Марианне, затем снял плащ, под которым он прятал ливрею.
– Мне остается пожелать доброй ночи мадемуазель, – сказал он, кланяясь. – Завтра я оставляю службу у князя.
– Вы уезжаете? – удивленно спросила Марианна. – Но почему?
– Дела в другом месте… и в другом облачении. Возможно, мы еще встретимся при других обстоятельствах. Так что пусть мадемуазель…
– В таком случае разве еще необходимо употреблять третье лицо?
– Нет, не думаю… но я благодарен, что вы это заметили. Желаю удачи, мадемуазель Малерусс. И пусть вас ничто не волнует, вы остаетесь под такой же надежной охраной.
«Охраной… или слежкой? И то и другое, без сомнения», – подумала Марианна, глядя, как тот удаляется в людскую. Во всяком случае, перемена, происшедшая за несколько секунд с этим человеком, была поразительной. Его тупые черты оживились, в тусклом взгляде неожиданно появился блеск, и даже осанка изменилась. И девушка спросила себя, сколько же людей Фуше живет в этом доме и в каком обличье? А сколько в Париже и во всей гигантской Империи? Они образуют странный мир, тайный и молчаливый, мир, в котором и она против своей воли принимает участие, охватывавший, казалось, все классы общества. Ведь говорят, что сама императрица Жозефина иногда выполняла поручения министра полиции. И над всем этим царил в равной мере, а может быть, и больше, чем Корсиканец, хитроумный и опасный человек, только что застигнутый ею врасплох в таком смешном виде. Но ничто смешное не могло убить страх, который внушал Фуше. С этими мыслями Марианна проникла в отель и, проходя мимо полуоткрытой двери, заглянула внутрь. Ничто не изменилось ни в обстановке, ни в людях. Словно время действительно остановилось. Демон игры еще не отпустил своих правоверных.
Глава V
Ночь любви
Выездная берлина князя Беневентского, с подкованными на шины ирландскими рысаками, стремительно неслась по пустынным в этот поздний час аллеям Лоншана. Было восемь часов вечера. В разгар сезона здесь еще долго бурлил бы поток экипажей и всадников, но сейчас темнота, холод и снег уже давно разогнали парижан: буржуа – к ужину и картам, элиту – на торжественные приемы, имевшие место почти каждый вечер в эту пору года. Вчера это было у князя Камбасере, сегодня – у герцога де Кадора, который сменил Талейрана на посту министра иностранных дел. Без сомнения, это и является причиной, подумала Марианна, что князь находится рядом с нею в берлине, вместо того чтобы готовиться к балу у герцога.
Умостившись на малиновых бархатных подушках, подобранных в цвет с большими лакированными колесами кареты, она безучастно поглядывала на проплывавший мимо заснеженный пейзаж. Марианна хорошо узнала Лоншан, часто гуляя здесь с княгиней и Шарлоттой, и ее мало заботило, куда именно они едут. Талейран сказал утром:
115 
