Особенно,... 
129 
– У ее сиятельства княгини Беневентской! – заносчиво поправила его молодая женщина. – Вам нужно было об этом подумать, прежде чем похищать меня. Неужели вы считаете, что, обнаружив утром мое отсутствие, меня не начнут разыскивать?
– Никакой опасности! Князь получит утром краткое сообщение, из которого узнает, что вы настолько понравились… вы знаете кому, что вас решили оставить на некоторое время в лесной глуши, в том же приятном убежище, где вы провели ночь.
Марианна перенесла удар, борясь с болью, причиненной ей этим циничным напоминанием о пережитых ею восхитительных часах. Но другая мысль пришла ей в голову: Фуше! Фуше, который всегда все знал от своих вездесущих агентов, не мог не узнать, что Звезда внезапно исчезла! Возможно, ему уже сообщили, что ее отвезли в Сен-Клу, хотя не было никакого смысла наблюдать за домом простого буржуа. Но можно также предположить, что обманутый письмом Талейран подстроит так, чтобы в глазах Фуше это выглядело как любовная интрижка.
Холодный голос шевалье прервал ход ее довольно грустных мыслей:
– Готовы ли вы подтвердить, что вы действительно Марианна д'Ассельна?
– Что за глупость! Раз вы знаете мое имя, зачем же спрашивать? Разве мы в судебной палате и вы – судья?
– Итак, вы признаете ваше имя и звание. Вы признаете их, однако… – Брюслар умолк, внезапно гнев исказил его лицо, и он загремел: —…однако вы, благородная девушка, дочь двух мучеников, погибших за короля, не постыдились спутаться с самым презренным иродом этого подлого режима, вы посмели поступить на службу в полицию Фуше, стали доносчицей… и еще хуже!
Увы, он знал все! Под этим бичующим презрением Марианна почувствовала, как краска стыда непроизвольно заливает ей лицо. Она понимала, что для этих безмолвных людей, чьи взгляды скрещивались на ней, как острия кинжалов, это было самым страшным преступлением. Сотрудничество с ненавистным режимом Бонапарта. И это угнетало ее больше всего. Удастся ли ей доказать, что они ошибаются, что стечение обстоятельств оказалось против нее?
– Сударь, – сказала она кротко, – если я прибыла в эту страну и вынуждена была согласиться с ее законами и повинностями, то только потому, что у меня не было выбора, потому что мне надо было спасать жизнь! Я могу рассказать все подробно, если вы захотите выслушать меня. Но кто из вас не пытался когда-либо с помощью вымысла спасти свое существование в момент опасности? Кто из вас не скрывался в эти трудные времена под вымышленным именем?
– Да, мы лгали, – прервал ее один из судей, оставшийся в маске, – мы действительно жили по фальшивым документам, но мы никогда не отрекались от своих и не вступали в сделку с врагом.
– И я никогда не отрекалась от наших! – страстно бросила Марианна. – Это наши отрекались от меня! Когда, одинокая и беззащитная, я обратилась за помощью и содействием к одному приближенному короля Людовика XVIII, он безжалостно оттолкнул меня, сознательно предавая худшим испытаниям! Но я никогда не сотрудничала с режимом Бонапарта! Я воспитывалась в ненависти к этому человеку, чью власть признаю не больше вас. Я никогда не выдавала, хотя и много от него вытерпела, человека, называющего себя Морваном. Что же касается царствующего здесь тирана, то, клянусь памятью матери, я всегда ненавидела его и…
Она не докончила. Один из кавалеров, тот, кого назвали барон Сен Юбер, занес на нее руку, и в глазах его запылала такая убийственная ненависть, что испуганная Марианна с криком отшатнулась.
– Ренегатка! Клятвопреступница! Богохульница! За то, что вы осквернили ложью память вашей матери, вас надо сжечь на костре, предать самым страшным пыткам, мерзкое создание! И вы говорите, что ненавидите Наполеона?
Он схватил ее за плечо и повалил на пол.
– Вы посмели сказать это? И еще раз повторите?
Побледнев от страха, но не желая сдаваться, Марианна прошептала:
– Да… и еще раз повторю!
Сен Юбер дал ей такую пощечину, что она упала на бок.
– Грязная маленькая шлюха! Ты так дрожишь за свою шкуру, считая ее драгоценной! Но твои басни не спасут тебя, слышишь? Ты ненавидишь Наполеона, а? А сегодня ночью в Бютаре ты так же ненавидела его?
– В… Бютаре? – едва выговорила изумленная Марианна.
– Да, в Бютаре! В этом очаровательном павильоне, где он обычно скрывает своих любовниц и где ты провела ночь! Ты, вероятно, была не в его постели? И ты не с ним прелюбодействовала, а?
Все закружилось вокруг Марианны. Ей вдруг показалось, что она сходит с ума, что мир рушится. Она закричала как безумная:
129 
