Последние отзывы

  47  

– Итак, что вы думаете о моем предложении? – она ответила абсолютно спокойно, даже найдя силы для улыбки:

– Я считаю его заслуживающим внимания, и мы сможем обговорить его в деталях немного позже, например, когда мы поужинаем!

Явно удивленный таким быстрым согласием, Морван расхохотался и, наклонившись, предложил ей руку.

– Видно, вы действительно очень голодны! И вы тысячу раз правы! Пойдемте восстановим наши силы.

Место, где у Морвана ели, не имело ничего общего с пиршественным залом. Это была просто большая кухня с утрамбованным земляным полом. Сложенный из гранита огромный камин полностью занимал одну сторону, а в глубине, против закопченных стен, виднелась небольшая каменная скамья, на которой сидел старик с торчащими из-под круглой полинялой шляпы седыми волосами, упершись подбородком в сучковатую палку. С другой стороны, у узкого окошка, стоял перпендикулярно стене длинный ларь, а по бокам от него две скамьи со спинками. Чашки и миски из красного фаянса находились вверху в большой плетеной корзине, висевшей на закрепленном у потолка блоке.

Пламя очага и смоляной факел, вставленный в железный таган, только и освещали, как в Средние века, длинное, низкое помещение, в котором царил запах древесной гари.

Когда Морван ввел Марианну в кухню, там находились, кроме дремлющего у камина крестьянина, четверо: уже знакомая девушке старуха, хлопотавшая над большим котлом, красавица Гвен и двое мужчин, с которыми Марианна при таких ужасных обстоятельствах встретилась на берегу. Никто не разговаривал. Гвен удовольствовалась тем, что, садясь за стол, окинула пренебрежительным взглядом новоприбывшую.

Заняв место рядом с ней и напротив трех мужчин, Марианна не смогла удержаться, чтобы не спросить, где Жан Ледрю и почему его нет здесь.

– Потому что в моем доме, так же как и в других благородных домах, челядь не садится вместе с хозяевами за стол. Эти господа, – добавил он шутливым тоном, показывая на Винока и его приятеля, – мои лейтенанты. Правда, они не дворяне, но это не имеет значения. Вашего слугу покормят на месте… в риге, где он заперт.

Марианна сообразила, что ей надо удовлетвориться этим объяснением. К тому же Морван без перехода начал предобеденную молитву. Трое разбойников и их товарка с таким благочестивым видом уткнули свои носы в миски, словно они были самыми порядочными людьми в мире. Решив больше ничему не удивляться, девушка последовала их примеру. После чего, в молчании, как и подобает при таком благородном деле, как еда, трапеза началась.

И она тоже была совершенно новой, незнакомой для изгнанницы. После густой овсяной каши и нескольких кусков шпика, слишком жирного, чтобы возникло желание его попробовать, подали печенный в золе картофель. Глядя, как другие чистили его на краю миски, а затем окунали в холодное молоко, которого было в избытке, она стала им подражать и признала, что это вкусно. Ей также понравились поданные в конце сладкие ржаные блины, и она выпила несколько чашек молока. Морван один пил вино.

Со своего места Марианна могла видеть внутренность маленькой комнаты, вроде кладовой, находившейся за камином. В ней, перед затемненным ночью окном, стоял покрытый белой простыней длинный стол, на котором, скрестив ноги, сидел невзрачный человек. Целая груда тканей всех цветов лежала сбоку на столе, а этот странный персонаж с желтым лицом, черными волосами, обрамлявшими лысину, и гибкими белыми руками пожирал невероятное количество блинов со сметаной, которые ему услужливо подавала с совершенно неожиданной приветливостью старуха. Марианна могла различить, что они оживленно болтают, но голосов не было слышно. Не в силах сдержать любопытство, она спросила:

– Что это за субъект питается там, среди материи?

– Портной, не в обиду будь сказано! – ответил Морван, даже не повернувшись. – У нас вошло в привычку звать людей этого рода, чтобы кроить и шить одежду. Они очень искусны и делают настоящие чудеса. Если вы пожелаете сшить какое-нибудь платье, я буду счастлив проводить вас к нему.

– Почему он ест один в этой маленькой комнате?

– Да потому, что он портной, не в обиду будь сказано!

На этот раз Марианна сделала большие глаза. Уж не насмехается ли над ней этот разбойник?

– Почему вы говорите все время «не в обиду будь сказано»? – чуточку заносчиво сказала она. – От этих слов так и несет деревенщиной.

– Но потому что портной, не в обиду будь сказано, не человек и надо всегда извиняться, когда произносишь его имя. Это, впрочем, ничуть не умаляет его достоинств. Например, Периннаик, которого вы видите перед собой, просто артист в своей области.

  47