Особенно,... 
88 
С замиранием сердца Пьер отступил, пропуская ее к лестнице, ведущей наверх. Никогда он не видел ее столь величественной и столь прекрасной, как в этот момент, когда она шла навстречу своей судьбе, и он был готов все отдать, лишь бы избежать этого.
– Его комната – справа от лестницы, – пробормотал он сквозь зубы. – И я даю вам только пять минут!
Проходя мимо него, она на мгновение задержалась, стоя так близко, что почти касалась его. Он вдохнул нежный запах лаванды, высушенной на солнце, запах сосны и свежего сена, исходящий от ее одежды.
– Он в самом деле так плох?
– Увидите сами, он бредит…
Внезапное желание взять ее на руки, задержать ее, не дать ей услышать то, что шепчут в бреду его губы, потрескавшиеся от мучающей его лихорадки! Ему не хватило мужества присутствовать при сцене, которая не могла бы вызвать иных чувств, кроме умиления. Вместо этого он пошел в столовую, открыл буфет и достал оттуда бутылку рома. Налив себе доверху большой стакан, он выпил его одним глотком. Это привело его в хорошее расположение духа. Он не стал убирать бутылку, но достал и поставил на стол еще один стакан, в расчете на то, что, может быть, и жена Гийома Тремэна будет нуждаться в таком лекарстве после свидания с мужем. После этих приготовлений он вернулся в вестибюль и занял пост у лестницы в ожидании ее возвращения. Она не оставалась там отпущенные ей пять минут… Может быть, три, или чуть больше.
Выйдя из комнаты Гийома, Агнес замерла на пороге. Доктор снизу увидел, как она, осторожно прикрыв за собою дверь, на несколько мгновений прислонилась к ней спиной, как бы приходя в себя, но черный капюшон, который она накинула вновь, скрывал ее лицо. Неслышно он отодвинулся так, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, когда она будет спускаться.
Он ждал недолго. Паркет скрипнул под ногами Агнес, потом заскрипели ступени под ее высокими каблуками. Их взгляды скрестились, и молодая женщина, не ожидавшая увидеть его здесь, вздрогнула и остановилась. Она была бледнее прежнего, но глаза ее были сухими. Он предложил ей руку, чтобы помочь сойти с лестницы, и проводил ее до вестибюля. Ее рука была ледяной, он ощутил это, но не позволил себе никаких комментариев, кроме одного:
– Вы же замерзли! Даже если поднять верх в коляске, все равно не чувствуешь себя защищенным от этих проливных весенних дождей. Идемте, я вам кое-что предложу!
Она покорно позволила отвести себя в столовую и выпила, даже с какой-то жадностью, сверкающий напиток, который доктор поспешил ей предложить. Он с удовольствием отметил, что цвет ее щек стал немного живее. Он даже заметил слабую улыбку на ее губах:
– Благодарю! Так лучше… Правду сказать, вы были правы, я думаю, мне не нужно было приходить…
– Я так хотел предостеречь вас от этой тягостной сцены. Он больше не тот… – В физическом состоянии – определенно» Но я уверена в вас, вам удастся его воскресить. Но в моральном плане – он точно такой… совершенно такой же, каким он был, когда я видела его в последний раз. Ну а сейчас я оставлю вас. Скажите вашему слуге, чтобы он подкатил к подъезду мою коляску!
– Но как вы поедете одна» и в такое время?
На этот раз она чистосердечно улыбнулась ему и на минуту накрыла его руку своей ладонью:
– Я приехала одна… и в такое время! И возвращение будет не сложнее. Скорее, наоборот… потому что я удостоверилась в том, что могу положиться на вас как на настоящего друга. Благодарю за ваши старания пощадить меня!
Оставив доктора и глубоко опечаленным, и до глубины души потрясенным и восхищенным тем, что ему довелось только что услышать, Агнес тщательно завернулась в свой теплый плащ, накинула капюшон и выскользнула за дверь, оставив ее открытой. В темноте ее очертания растворились как привидение. Выбежав вслед за ней на крыльцо, Аннеброн успел задержать ее в тот момент, когда она уже садилась в коляску.
– Вы вернетесь? – крикнул он ей, не обращая внимания на струи дождя, которые хлестали его по лицу.
– Нет. Только если он сам будет просить об этом. Но я буду ждать от вас новостей, и если он поправится…
– Я не готов к ответу. Об этом рано пока говорить…
– Совершенно справедливо! Спокойной ночи, доктор Аннеброн!
– Спокойной ночи и вам, мадам…
Миновав деревушку и выехав на дорогу, ведущую в Ридовиль, она отпустила поводья, предоставив лошади самой возвращаться домой. Агнес знала, что она без труда найдет дорогу, тогда как сама чувствовала, что ее покидают и силы, и мужество, и надежда» такая слабая, такая хрупкая надежда, которая таилась еще на самом дне ее души, несмотря ни на что, вопреки гневу и мукам оскорбленной гордости; надежда на то, что наступит день и Гийом вернется к ней и их любовь сможет возродиться. Но сегодня вечером она получила доказательства того, что другая женщина остается сильнее ее.
88 
