18 
— А не можете ли вы мне сказать, сама ли мадам де Сен-Форжа забирала свои вещи?
— Нет, ее больше никто не видел, и вы не будете удивляться, когда узнаете то, что она вошла в покои короля вместе с господином де Лувуа. С тех пор ее больше никто не видел. Я терпеть не могу подобные загадки и, не скрою, на миг подумала о... галантной истории. Никто не знает короля лучше меня!
— Но ведь и в самом деле такое было возможно.
— Иллюзия быстро рассеялась. Я отправилась к королю узнать, как он поступил с графиней...
— Вы...
— Только я могла себе это позволить!
— И что же он вам ответил?
— Ответил не он, а Ментенон, возникнув словно из-под земли. Она сообщила, что Шарлотта глубоко оскорбила Его величество. А вот чем — я так и не смогла узнать... Даже сегодня, когда наш король приехал навестить меня. После часа любви он так и не захотел мне ничего рассказать, — пожаловалась она, и губы ее горько скривились. — Вот почему я подумала о вас, самом осведомленном человеке в королевстве. Но, признаюсь, я опасаюсь услышать страшные новости... Ведь если к делу приложила руку Ментенон...
— Оскорбила короля? — повторил де ла Рейни, ошеломленный услышанным. — Но в таком случае она должна быть... Господи! Неужели это возможно?
Начальник полиции, обычно сдержанный и бесстрастный, был так взволнован, что обеспокоилась и маркиза:
— Не думаете же вы... Ну не в Бастилии же она!
— Скорее всего, в Венсене. Закрытая карета выехала из Версаля в сумерках, сопровождали ее люди прево. А приказ был подписан господином де Лувуа.
— Уверена, что карета увозила Шарлотту! Как все это низко! Ментенонша — настоящее чудовище. Однако я в данном случае предпочла бы королевскую тюрьму, где всех прибывших записывают в специальную книгу. Это лучше, чем затерянный в глухой провинции монастырь, ведь там легче легкого сгноить в безвестности любого. Вы занимаете такой пост, господин де ла Рейни, что вам легко узнать, действительно ли Шарлотта находится в одной из королевских тюрем!
— Не сказал бы, что легко, но возможно... Но вот что я подумал: еще успешнее и быстрее эти сведения могли бы получить вы сами. Ведь господин де Лувуа числится среди ваших друзей.
— Числился, — с иронической улыбкой поправила его маркиза. — Я, возможно, вас удивлю, но с тех пор, как Ее величество нас покинула, его желание со мной дружить сошло на нет. И он этого не скрывает. Черная звезда, чья тень с каждым днем становится все обширнее, притягивает его, как мед муху.
— Мед? — переспросил де ла Рейни с едкой улыбкой. — Не слишком ли вы благожелательны к вашей сопернице?
— Только из желания соблюсти приличия в вашем присутствии. Вообще-то я имела в виду не мед, а падаль. Итак, что мы предпримем, господин главный полицейский?
— Я начну с того, что поеду в Бастилию, потом в Венсенский замок с надеждой, что там мне не откажут в получении необходимых сведений. А вы? — не без дерзости осведомился он.
— Сделаю то, что возможно в данных обстоятельствах: возьму к себе бедное дитя, если вам удастся ее освободить.
— Благодарю вас, это и в самом деле немало. Но я просил бы вас еще об одном одолжении. Я знаю, что вы не присутствовали при кончине Ее величества, но, возможно, вы могли бы узнать, не произошло ли какого-либо события незадолго до ее смерти или в самую минуту кончины... Какая-то мелочь, деталь могла бы объяснить нам то состояние волнения, в каком находилась мадам де Сен-Форжа. Почему она так настоятельно просила об аудиенции, которая ее погубила? Любая подробность будет для нас драгоценна.
Маркиза опустилась в глубокое кресло, обитое парчой жемчужного цвета, и погрузилась в размышления.
— Кто знает, может быть... Когда пришла моя очередь читать молитвы у гроба усопшей, я отметила что-то непривычное в поведении мадам де Креки... Ее горе было неподдельно, раздражение театральной скорбью короля тоже, но было и еще что-то... Я непременно с ней поговорю...
— Заранее вам благодарен.
Внезапно маркиза рассмеялась с той самой искренней веселостью, что так к ней располагала.
— Мы живем в причудливые времена, согласитесь! Сейчас мы сидим с вами как два сообщника, ища возможности спасти молодую женщину, которая и вам и мне, по сути, никто. А совсем недавно вы обвиняли меня в самых страшных преступлениях! Странно, не правда ли?
— Ничего странного, я всегда стоял на страже справедливости и в любых обстоятельствах стараюсь докопаться до истины. Я очень рад, что встретился с вами именно на этом пути.
18 
