Особенно,... 
5 
— А меня ничуть! Просто подленькая деталь, которая должна заставить нас поверить, будто он имеет право на обладание Лоренцой.
— Вы хотите мне дать понять, будто он...
— Не говори глупостей! Я сказал: еще одна подленькая деталь. В любом случае, если ты — что для меня непредставимо! — все-таки сомневаешься, то завтрашняя ночь даст тебе неопровержимые доказательства.
— Мне не нужны доказательства! Мне нужно знать, кто этот подлец, и клинок, чтобы проткнуть его насквозь. И все-таки, если хорошенько подумать, вряд ли письмо написал де Сарранс!
— Почему?
— В письме изображен кинжал. Допускаю, что им был убит де Сарранс-старший, но уверен, Антуан его не видел. А тот, кто так точно изобразил этот кинжал, несомненно, держал его в руках.
— Да, с этим не поспоришь. Возможно, ты и прав.
Уж не по милости ли солнца, осветившего радостным светом комнату Лоренцы, она проснулась утром после освежившего ее сна точно такой, какой была до получения ужасного послания: юной девушкой, думающей лишь о свадьбе с юношей, который пришелся ей по сердцу? Нет, скорее крепкая любовь окружавших ее людей и надежность замка, таившего за изящными контурами силу и мощь, прогнали мрачные тени прошлого. Несказанный покой снизошел на душу Лоренцы, когда после стольких превратностей, выпавших на ее долю, она почувствовала, что ее с любовью приняли в семью. И в какую семью!
Гийометта осторожно постучала в дверь, а потом озабоченно заглянула в комнату, Лоренца встретила служанку радостной улыбкой.
— Входи же! Чего ты испугалась?
— Я?.. Вы были вчера так несчастны...
— Вчера — не сегодня! Сегодня я страшно проголодалась!
Гийометта на секунду исчезла, без сомнения, чтобы подхватить поднос, который оставила на столике в коридоре, тут же вернулась с ним и подала Лоренце завтрак в постель.
— Так-то лучше, — удовлетворенно произнесла она. — А то мы все за вас так переживали!
— Я растрогана и благодарю всех за участие. Я...
Больше Лоренца ничего сказать не успела. В спальню с большей, чем обычно, предосторожностью заглянула мадам де Роянкур, тоже весьма обеспокоенная, но старавшаяся не подавать виду. Облегченный вздох, с каким она появилась на пороге, сказал больше, чем слова и речи. Ее тоже тревожило состояние будущей баронессы. Вид Лоренцы, обмакнувшей тартинку с медом в чашку с горячим молоком, показался ей самым обворожительным зрелищем на свете.
— Приятного аппетита, — пожелала она. — Я пришла вам сказать, что привезли ваше платье. Признаюсь, я уже начала волноваться, но оно наконец-то здесь!
— И каково оно?
— Великолепно! Я бы не хотела, чтобы королева Мария почтила нас своим присутствием, она так завистлива.
— Надеюсь не настолько, чтобы сразу же «одолжить» его у меня, чтобы заказать себе такое же? Королева Мария уже «одолжила» у меня драгоценности, которые до сих пор не вернула.
— Если мы заговорили о драгоценностях, то полагаю, это моя забота!
Раздался негромкий стук в дверь, и в комнату вошел барон Губерт в сопровождении лакея, который нес ларец и множество шкатулочек.
— Не иначе вам не дает покоя близкое Рождество, Губерт? — засмеялась Кларисса. — Жаль, что мы тут только вдвоем, а то разыграли бы трех королей с дарами! [1]
Увидев в комнате будущего свекра, Лоренца поспешила подняться с кровати, накинув халат и обувшись в домашние туфельки. Появление барона очень ее растрогало.
— Милое дитя, — заговорил барон, в голосе которого звучали торжественные нотки, — вечером сего благословенного дня вы станете моей дочерью, и потому не может быть ничего естественнее, если я вручу вам скромные сокровища, принадлежавшие моей дорогой супруге Клер, матери Тома. Надеюсь, вы будете носить эти побрякушки с удовольствием...
— И чувством величайшей благодарности, — закончила Лоренца, едва не расплакавшись. — Я смиренно принимаю ваш дар как святыню, отданную мне на хранение, и надеюсь в будущем передать его с Божьей помощью детям, которые, полагаю, сумеют вернуть вам хоть частичку того счастья, которым вы одарили меня сегодня.
— Если вы скажете, что вы нас любите, то мы будем счастливы не меньше вас.
У Лоренцы перехватило дыхание, и она от души расцеловала барона и его сестру.
Упомянув о скромных сокровищах, барон Губерт проявил большую благонравность. Украшения, владелицей которых отныне стала Лоренца, были достойны принцессы, они были еще роскошнее тех, что она привезла с собой из Флоренции. Ожерелья, браслеты, серьги, подвески, фероньерки, зажимы, броши, аграфы, заколки сверкали и переливались всеми цветами радуги. Каких только драгоценных камней тут не было! Но по количеству преобладали бриллианты и жемчуг. А небольшую изящную корону из цветов, сияющих бриллиантами, будто специально изготовили для фаты новобрачной.
5 
