Особенно,... 
8 
Марианна едва успела сесть в указанное стариком жесткое кресло, как раздался топот, хлопанье дверей, и комната сразу словно наполнилась пахнущим йодом морским воздухом, ворвавшимся вместе с бегом влетевшим Сюркуфом. Это ощущение было так похоже на то, которое Марианна испытывала всякий раз, когда находилась в присутствии Язона. Между этими людьми моря существовали удивительные общие признаки, своеобразное сходство, напоминавшее братство. И теперь необходимо узнать, до чего доходит это братство…
– Вот так сюрприз! – загремел корсар. – Вы в Сен-Мало? Я не верю своим глазам!
– Тем не менее вы видите перед собой не призрак! – рассмеялась Марианна, позволяя ему крепко поцеловать ее в обе щеки по крестьянскому обычаю. – Это действительно я! Надеюсь, я вам не помешала?
– Помешали? Подумать только! Не каждый день выпадает честь поцеловать княгиню! И, поскольку это дьявольски приятно, я повторю!
В то время как корсар подтверждал свои слова делом, Марианна почувствовала, что краснеет. Ведь она представлялась под своим девичьим именем…
– Но… как вы узнали, что я стала…
Сюркуф так громко расхохотался, что хрустальные подвески люстры зазвенели.
– Княгиней? Ах, мое дорогое дитя, вы, очевидно, представляете нас, бедных бретонцев, настолько погрязшими в провинциальной косности, что парижские новости доходят до нас годика через три-четыре? Нет уж, дудки! Мы в курсе всех столичных и придворных событий! Особенно когда имеешь такого близкого друга, как барон Корвисар. Он лечил вас не так давно, и от него я узнал о ваших новостях, вот и весь секрет. Теперь садитесь, пожалуйста, и расскажите, каким добрым ветром вас принесло! Но сначала глоток портвейна, чтобы достойно отметить ваше прибытие.
Пока Марианна, умостившись в кресле, готовилась к предстоящему разговору, Сюркуф достал из резного деревянного погребца красный графин богемского хрусталя и высокие красивые бокалы, которые он на три четверти наполнил золотисто-коричневой жидкостью. Уже приободренная самим присутствием необыкновенно деятельной натуры моряка, Марианна с удовольствием следила за его уверенными движениями.
Сюркуф всегда оставался самим собой. Его окаймленное бакенбардами широкое лицо всегда сохраняло оттенок меди, и он никогда не прятал взгляда ясных синих глаз. Пожалуй, он немного прибавил в весе, и неизменный синий сюртук с трудом держался на его могучем торсе все теми же золотыми пуговицами, оказавшимися, к удивлению Марианны, сверлеными золотистыми испанскими дублонами.
Соблюдая ритуал, чокнулись за здоровье Императора, затем молча выпили портвейн и закусили имбирными бисквитами, такими воздушными, что путешественнице они показались самыми вкусными в мире. После чего Сюркуф придвинул стул, сел на него верхом и посмотрел на гостью с ободряющей улыбкой.
– Я спросил, каким добрым ветром вас принесло, но, увидев выражение вашего лица, я сразу подумал, что это был шквал! Так?
– Скажите, ураган, и вы будете недалеки от истины! До такой степени, что я упрекаю себя за то, что приехала сюда. Теперь я боюсь вызвать у вас затруднения и заставить вас плохо думать обо мне!
– О, это невозможно! Какой бы ни была причина, которая привела вас, я тут же говорю, что вы сделали правильно!.. Возможно, вы слишком деликатны, чтобы сказать в лицо, что вы нуждаетесь во мне, но я не найду ничего зазорного в напоминании, что я обязан вам жизнью!.. Так что говорите, Марианна! Вы прекрасно знаете, что можете просить меня обо всем!
– Даже… помочь мне организовать бегство заключенного с брестской каторги?
Несмотря на свойственное ему самообладание, он сделал резкое движение назад, выдавшее его волнение, и молодая женщина ощутила, как забилось ее сердце. Он повторил, растягивая слова:
– С брестской каторги? У вас есть знакомый среди этого сброда?
– Еще нет. Человек, которого я хочу спасти, находится на пути к каторге, в обозе из Бисетра. Его осудили за преступление, которое он не совершил. Он был даже приговорен к смерти, но Император помиловал его, ибо был уверен в его непричастности к убийству… и может быть, потому, что дело шло об иностранце! Это тяжелая история, запутанная! Мне необходимо объяснить вам…
Она в замешательстве заколебалась. Усталость и волнение сказали свое веское слово, и она даже не смела больше смотреть Сюркуфу в лицо. Но он решительным жестом остановил ее и переспросил:
– Минутку! Иностранец? А национальность?
8 
