73 
Вот сейчас я, наконец, смогла в полной мере оценить его внешность. Голова покрыта черным платком на манер арафатки бедуинов на Земле, который скрывая волосы и открывая лишь мочки ушей, плавно спускался под подбородком несколькими черными складками на шею, часть груди и спину. В ухе блестит тонкое золотое кольцо с ярким желтым камнем, и оно явно не для уха, а чтобы носить на пальце. Светлые брови, чуть приподнятые в усмешке, знакомые притягательные золотые глаза, в которые я теперь боялась заглядывать. Римский нос и чуть впалые щеки с четко очерченными скулами, квадратный подбородок, со слегка поблескивающей легкой светлой щетиной на смуглой коже. А еще тонкие циничные губы, наверное, с намертво приклеенной холодный усмешкой, с которой он взирал на этот мир. В этот раз глаза точно подходили его лицу, о чем я, не думая, сообщила:
- Похоже, в этот раз лицо настоящее! - Ухмылка стала более широкой, открыв белоснежные крупные зубы. Зато Санренер уже недоуменно уставился на меня, услышав замечание. Поэтому я добавила: - Да это так, мысли вслух.
Золотые глаза сверлили меня напряженным взглядом, а еще заметила, как он глубоко дышит. Мужчина проигнорировал недовольный взгляд деда, присел рядом со мной на лавку, откинулся на спинку и положил на нее свою руку, касаясь при этом моих волос. Своим внушительным телом он занял все свободное пространство и, как мне показалось, специально устроился слишком близко ко мне. Санренер угрожающе посмотрел на него. Я сидела, не двигаясь, лишь чувствуя жар от тела незнакомца, и этот жар диверсантом проникал в мое тело, рождая самые странные и непредсказуемые желания.
Дед прорычал, сверля яростью своих янтарных глаз мужчину:
- Алев - моя внучка, и даже ты, Скайшер, не смеешь к ней прикасаться, пока я либо она не позволим тебе.
Это его 'и даже ты' весьма заинтриговало. А еще я мысленно произнесла имя мужчины - Скайшер! На языке драконов оно означает 'избранный', хотя чаще употребляли 'последний'. Неужели он дракон? У всех встреченных мною драконов глаза похожи на змеиные с тонким серпом зрачка. И только я как полукровка с обычными глазами, в смысле эльфийскими, но мои спутники отмечали, что при сильном волнении или перед тем как обернуться, глаза становятся драконьими. Может он тоже полукровка? Хотя, как пояснял Санренер, полукровки могут быть только от союза эльфов и драконов, другие расы с нами не сочетаются, и именно по этой причине красные спариваются с зелеными, чтобы получить потомство. Эльфа к этому так просто не принудишь и не заставишь силой. И опять же, именно по этой причине я настолько уникальна. Полукровка. Моя мать - одна из очень немногих эльфиек, которые пошли на подобный союз. Можно было подумать, что Скайшер - светлый эльф из-за смуглой кожи, но я не видела цвета его волос, а брови вполне могли выгореть на солнце... Загадочный тип...
И этот тип, услышав заявление деда, странным образом успокоился и расслабился. Словно из него злость и ярость испарились. Он незаметно для деда коснулся пальцами основания моей шеи, от чего дрожь побежала по всему телу. Пальцы помассировали седьмой позвонок, а потом будто когтем прошлись, не царапая и не причиняя боль, но ощутимо воспламеняя. У-у-у-у, гад!
- Ну что ж, я рад поздравить... нас... с появлением у тебя внучки!
От его слов у меня, наверное, глаза снова превратились в блюдца, зато у деда - полыхнули пламенем. Санренер продолжал сверлить яростным взглядом Скайшера и говорил рубленными фразами, словно вколачивая их в стол:
- Моя Алев свободна, но под моим крылом, Скайшер. Я потерял Суорена, ее не отдам никому.
- Как ты правильно отметил, Санренер, она свободна в своем выборе... А мой выбор уже сделан! - жестким голосом заявил Скайшер, нечто понятное только им двоим, наверное, чтобы не ставить в известность меня.
- Ты хочешь сказать, что... - удивился и хрипло выдавил дед. Впился взглядом в мужчину, который вновь напрягся.
- Да! Поэтому никому не позволю встать у меня на пути, Санренер. Даже тебе! Думаю, ты понимаешь меня, мой друг.
- А может, вы включите меня в свой междусобойчик?! А то я чувствую себя лишней здесь.
Оба повернулись ко мне. Санренер смотрел на меня по новому, а еще отметила в его взгляде смирение. Очень необычно для деда, насколько я поняла за последние несколько дней нашего общения. Зато золотые глаза вспыхнули удовлетворением и еще каким-то неведомым чувством, которое я пока не смогла распознать, стоило ему уставиться на меня. Оба молчали мгновение, затем дед осторожно произнес, снова обращая взгляд на Скайшера:
73 
