Последние отзывы

  127  

На торжественном обеде сестры сидели рядом, и Луиза попыталась подбодрить Стефанию, которая растерялась от окружавшей ее пышности. Слишком уж отличалась яркая веселая Вена от скромного и сдержанного Брюсселя.

– Не волнуйся, девочка, – прошептала Луиза на ухо своей младшей сестре, – тебе понравится здесь, я уверена.

– Но я боюсь того, что… что вот-вот наступит, – ответила Стефания.

– Да, наверное, тебе будет неприятно и больно, но это продлится недолго, верь мне!

Молодые уехали в Лаксенбург, где должна была пройти их брачная ночь. Луиза не слишком волновалась за Стефи – ведь Рудольф не такой зверь, как Филипп. Но, как оказалось, беспокоиться было о чем.

Лаксенбург показался усталой шестнадцатилетней принцессе очень неприветливым – угрюмые комнаты, холодная спальня, голые стены… Замок только что закончили ремонтировать и не потрудились украсить к приезду молодой четы хотя бы цветами, которых, впрочем, не было и в саду. Стефания с грустью вспоминала милый ее сердцу Лэкен, где на каждом столе непременно стояли роскошные букеты, а ванная комната была теплой и уютной.

– Как же можно жить здесь? – шептала принцесса, оглядывая ватерклозет с белеными стенами и тщетно отыскивая глазами вешалку с полотенцами. М-да, о бельгийском комфорте следовало забыть…

Едва войдя в замок, Рудольф принялся ругаться, как грубый солдафон. Он разбранил слуг, потребовал подавать ужин и мрачно прошествовал в столовую, не предложив жене руку. Трапеза прошла в молчании. Супруги устали и думали каждый о своем. Стефи была очень разочарована, но виду не подавала, сидела, по обыкновению прямо, ела чинно и неторопливо. «И этот человек пригласил однажды певцов, чтобы они исполнили серенаду под моими окнами?!» – думала она, смотря на мужа, который громко зевал, то и дело ковырял в зубах зубочисткой и вообще вел себя очень невоспитанно. Он был тут у себя дома и не стеснялся молодой жены.

Когда супруги встали из-за стола, Рудольф сказал с улыбкой:

– Я только выкурю в бильярдной сигару и сразу приду к вам, дорогая!

…Ночь разочаровала Рудольфа. Он, как и Филипп, привык к женщинам опытным и смелым, а Стефания была робка и неумела. Она сильно смущалась, все время норовила прикрыться одеялом и шептала:

– Ну что вы, что вы! Разве так можно?

В конце концов Рудольф перестал обращать внимание на это бормотание и атаковал – грубо и быстро. Как ни странно, Стефи его бесцеремонность пришлась по душе, и к утру эрцгерцогиня поняла две вещи: что она влюблена в своего мужа и что он совершенно не любит ее.

И так будет всегда. Стефания пыталась что-то объяснить супругу, плакала, умоляла ее выслушать, но Рудольф только смеялся и говорил:

– Глупенькая! Не хочу я понимать тебя! Да и что там понимать? Тебе нравится, как я обращаюсь с тобой по ночам? Вот и хорошо. А психология твоя меня не интересует. Я в ней женщинам вообще отказываю.

Рудольф был от природы человеком грубым, неуравновешенным и жестоким. Он всегда любил убивать и именно поэтому так часто охотился. И ему претило все то, что было святым для его жены, то есть любовь к отечеству, долг перед подданными, строгие моральные принципы и приличия. Францу-Иосифу не нравилось поведение наследника престола, и он даже жалел о том, что так легко согласился на его брак со Стефанией. Слишком юная и боязливая принцесса не смогла благотворно подействовать на своего мужа и стала для него очередным развлечением, очередной любовницей. А некоторые пороки Рудольфа вызывали у императора отвращение и даже страх. Много раз он увещевал сына, грозил лишить его прав наследного принца и даже хватался за сердце, но эрцгерцог был неисправим.

Спустя два года Стефания родила девочку, и после этого ее здоровье пошатнулось. Врачи заявили, что у эрцгерцогини не будет больше детей. Однако Рудольфа это не обеспокоило. Он редко бывал дома и предпочитал не появляться даже на официальных приемах. Обыкновенно его место на троне подле Стефании пустовало, потому что эрцгерцог или бывал слишком пьян, чтобы добраться до дворца, или пропадал в каком-нибудь притоне, или крепко спал у очередной любовницы. А Стефания мужественно несла груз государственных обязанностей, деля его со свекром. Она, подобно Францу-Иосифу, полагала, что не имеет права пренебрегать делами, и со временем император привязался к своей невестке. Стефания даже попробовала помирить Франца-Иосифа с сыном, но у нее ничего не получилось.

  127