121 
Они действительно оказались далеко не утешительными. Виконт де Жоливаль и его слуга не покинули Кремль, где по приказу Наполеона их заперли и держали под стражей с момента бегства кардинала.
– Вы говорите, что они не покинули Кремль? – недоверчиво спросила Марианна. – Вы хотите сказать, что Император оставил их там, а сам уехал в Петровское? Но это ужасно! Они могли сгореть заживо...
– Не думаю. Там осталось довольно много народа. Добрая часть императорского двора и все войска, обязанные спасти цитадель от пожара. Уезжая, Наполеон только уступил единогласным просьбам своего окружения, боявшегося не обеспечить ему безопасность, вот и все...
– И вы смогли встретиться с ними?
– Как бы не так! Их содержат под большим секретом. Запрещено общаться с ними по какому бы то ни было поводу...
– А Констана вы видели? И известно ли, где они находятся? На месте или в тюрьме?
– Этого я не знаю. Самому Констану, который почтительно приветствует вас, ничего не известно относительно их. «У вас слишком большая слабость к бунтовщице, каковой является госпожа Сант’Анна, – сказал ему Император, когда он попытался заговорить о вас. – Если она хочет знать, что я сделаю с ее друзьями, пусть сдастся!»
Наступило молчание. Затем Марианна обескураженно покачала головой.
– Ну, хорошо! Он выиграл. Я знаю, что мне остается делать...
В одно мгновение Бейль оказался между нею и дверью, загораживая проход руками.
– Вы хотите идти сдаться?
– Я не вижу другого выхода. Они в опасности. Вы можете утверждать, что Император не готов предать их суду и приговорить... чтобы заставить меня вернуться?
– Дело обстоит не так! Если бы их судьба была предрешена, Констан знал бы. Ему сказали бы, надеясь, что он сможет попытаться войти в контакт с вами. Короче говоря, ваша сдача ничего не даст, потому что вы не дали мне договорить. Если вы хотите, чтобы ваших друзей освободили, вы должны не только вернуться, но и привести с собой человека, которого вы выпустили. Только тогда Наполеон простит!
Ноги у Марианны подкосились, и она рухнула на стул, подняв к молодому человеку полные слез глаза.
– Что же я могу поделать, друг мой? Даже если бы я захотела, – о чем не может быть и речи, – я не знаю, где находится мой крестный. Добрался ли он до Сен-Луи...
– Нет, – сказал Бейль. – Я был там после Кремля. Аббат Сюрже не видел его с начала пожара. Он даже не знает, куда он мог пойти.
– В Кусково, к графу Шереметеву?
– Кусково сгорело, и наши части заняли остатки дворца. Нет, Марианна, вам нечего искать в той стороне. К тому же вы не можете сделать ничего, что удовлетворило бы Императора и вас!
– Но не могу же я оставить Жоливаля и Гракха! Император сошел с ума, вымещая злобу на невинных. Он так хочет мне отомстить, что способен убить их...
В полном отчаянии она молитвенно сложила руки, и слезы ручьями потекли по ее щекам. Она так напоминала попавшую в западню лань, что Бейль, исходя сочувствием, присел рядом с нею и по-братски обнял.
– Полноте, моя маленькая, не плачьте так! Вы словно героиня романа. И у вас есть верный союзник. Этот честный Констан не изменит вам ни за серебро, ни за золото, ибо он считает, что в этом деле Наполеон хватил через край. Я не сказал ему, разумеется, где вы находитесь, но в случае опасности он сообщит мне в интендантство, и мы сразу примем соответствующие меры...
– Но, мой бедный друг, вполне возможно, что Император уже все решил. Не возьмет же он пленников с собой в Париж?
– А кто вам сказал, что он собирается в Париж?
Удивление мгновенно высушило слезы Марианны, и она недоверчиво посмотрела на своего друга.
– Он не собирается?
– Ничуть! Его Величество решил перезимовать здесь. Граф Дюма и ваш покорный слуга получили очень точные приказы относительно снабжения армии. Генерал Дюронель получил другие, касающиеся передвижения войск, а маршал Мортье принимает все меры, чтобы полностью отправлять свои функции губернатора. Он даже нашел здесь группу артистов и обязал их готовиться к выступлениям для поддержания духа французов.
– Но это же невозможно! Провести зиму здесь! Хотела бы я знать, что думает об этом окружение Императора.
– Ничего хорошего! У всех вытянутые лица. За исключением Польской кампании, никто никогда не проводил зиму вне Франции. Судя по тому, что мне сказали, Императором движут две противоположные идеи: или Александр согласится на предварительные переговоры о мире и, подписав соглашение, мы вернемся, или же проведем зиму здесь, укрепим армию уже затребованными подкреплениями и весной пойдем на Санкт-Петербург!
121 
