Особенно,... 
70 
– Ты действительно хочешь мне все рассказать? – От Кьяры не укрылись ее колебания. – Ты можешь молчать… Поступай как считаешь нужным.
– Да, я расскажу тебе, но я не сяду рядом с тобой, а буду стоять у окна, чтобы ты меня не видела. Когда я закончу рассказ… ты можешь покинуть эту комнату и этот дом не обернувшись, если сочтешь, что так лучше!
– Но…
– Не говори ни слова! – оборвала подругу Фьора. – Тебе пока еще ничего не известно, и ты не можешь знать, какие мысли появятся у тебя в голове. Я хочу дать тебе полную свободу действий. Добавлю только: если ты уйдешь, я не обижусь!
Фьора медленно вышла из освещенной части комнаты. Ее черное платье слилось с темнотой. Под впечатлением этого разговора Кьяра крепко сцепила пальцы рук и закрыла глаза. Ее охватила тревога, и ей не удавалось ее побороть. Она ждала, что будет дальше. Спокойный голос Фьоры донесся до нее как из глубины веков.
– Многие думают, что я тайно родилась на тонких простынях в одном из французских замков. Сущая выдумка! Я открыла глаза в Дижоне, на соломенной подстилке, в тюремной камере, где моя мать ждала смерти… Я не дочь Франческо Бельтрами.
Не обращая внимания на возглас удивления, вырвавшийся у ее подруги, Фьора в точности пересказала, не упустив ни одной мелочи, то, о чем поведал ей отец. Ее голос то звенел, то становился приглушенным, что окрашивало трагический роман Жана и Марии де Бревай в новые яркие тона.
Взгляд Кьяры был прикован к портрету, она не смела дышать, стараясь не пропустить ни слова из того, о чем ведал доносившийся из темноты голос. Он рассказывал ей о пламени неодолимой страсти, вспыхнувшей в серых буднях повседневной жизни, о бегстве навстречу невозможной жизни вместе, о преследовании и, наконец, о смертном приговоре, о приведении его в исполнение, обо всех отвратительных деталях, против которых восстала душа случайного прохожего. Юной флорентийке казалось, что она слушает одно из тех фантастических повествований, которые рассказывали на перекрестках бродячие артисты. На сей раз все это было правдой.
Но вот Фьора умолкла. Кьяра сидела как зачарованная. Воцарилась глубокая тишина, и это было невыносимо для рассказчицы. В ожидании вердикта, которого она страшно боялась, у нее сдавило горло. Однако Кьяра не шевельнулась и не произнесла ни слова, лицо ее застыло, расширившиеся глаза были устремлены в никуда.
Вдруг она резко поднялась с места. Сердце Фьоры замерло. Но вместо того, чтобы направиться к двери, Кьяра подошла к своей подруге:
– Почему ты подумала, что я отвернусь от тебя?
– Мне кажется, в этом не было бы ничего удивительного, не так ли?
– Ко мне это не относится. Ответь сначала на один вопрос: что ты испытываешь, когда думаешь о своих родителях? Стыд?
– Нет… о, нет! Огромную жалость и… нежность. Мне сейчас почти столько же лет, сколько было моей бедной матери, когда ее казнили. Мне трудно представить себе, что я ее дочь. Я чувствую, что мои родители где-то рядом со мной, совсем близко, как мои брат и сестра. А те, кто отправил их на эшафот, они вызывают у меня гнев; отвратительный нелюбимый муж, отец, который не только отдал свою дочь такому человеку, но и не осмелился воспротивиться публичной казни. А эти безжалостные принцы, этот герцог Карл, которому так верно служил Жан де Бревай и которого он любил так же, как…
Она запнулась, чуть было не сказав «как его любит Филипп». Ей не хотелось говорить о человеке, связавшем ее с собой тайным браком. Фьора торопливо продолжила:
– Ко всем этим людям я испытываю ненависть и острое желание отомстить…
– Отомстить? – переспросила Кьяра. – Но каким образом? Герцог Филипп умер, и ты не знаешь, живы ли еще сеньор дю Амель и твой дед…
– Не говори так! У них нет никаких прав на меня. Пока я жива, моим отцом останется Франческо Бельтрами. Я знаю только его и люблю только его. Но когда-нибудь, может быть, и очень скоро, я отправлюсь в Бургундию и сведу счеты со всеми. Если господь еще не распорядился их жизнями, то я сама наведу там порядок. Впрочем, один виновник трагедии здравствует и поныне. Это герцог Карл.
– Ты что, сошла с ума? – Кьяра даже понизила голос. – Ты хочешь бороться с самым могущественным герцогом? Тебе очень хочется умереть так же, как твоя мать?
– Оставим пока это… Сначала я должна отомстить за смерть отца, найти подлого убийцу. Кровь отца взывает к отмщению! Но наступит очередь и других.
Кьяра вздрогнула, ей показалось, что холод смерти вдруг ворвался в эту уютную, красиво обставленную комнату.
70 
