Особенно,... 
100 
«Эй, жена! Иди сюда и дай отдохнуть почтенной даме!», — прервав тем самым поток слов Пернеллы.
Катрин улыбнулась.
— Направьте ко мне мою компаньонку, мадам Пернелла, и пришлите нам поскорее ужин в комнату! Мы устали и очень голодны.
— Хорошо, сию минуту.
Поклонившись, добрая женщина исчезла. Катрин и Сара остались одни. Цыганка уже осматривала комнату, проверяя мягкость матрацев, задвижки дверей и окон. Окна выходили на улицу, что позволяло наблюдать за всем происходящим там. Мебель была простая, но добротная, сделанная из мореного дуба и обитая кованым железом. Занавески приятного розового цвета создавали уют.
— Здесь нам будет неплохо, — заявила Сара с довольным видом. Но, увидев, что Катрин, стоя перед окном, смотрит вниз отсутствующим взглядом, спросила:
— О чем ты задумалась?
— Я думаю, — вздохнула молодая женщина, — что мне надо скорее кончать со всем этим. Как бы ни было хорошо в этой гостинице, я не хотела бы здесь надолго задерживаться. Мне… мне очень хочется поскорее увидеть моего маленького Мишеля. Не можешь себе представить, как мне его не хватает! Я так давно с ним рассталась!
— Четыре месяца назад, — сказала Сара, подходя к ней. Впервые Катрин так тосковала по своему ребенку. Раньше она о нем никогда не вспоминала, опасаясь, вероятно, расслабиться и пасть духом. Но сегодня слезы навернулись ей на глаза. Сара заметила, что Катрин неспроста смотрит на улицу: там шла молодая женщина с белоголовым ребенком, похожим на Мишеля. Улыбаясь, жизнерадостная мама давала малышу пряник, к которому тот тянулся ручонками. Это была простая и милая сценка. Сара все поняла, обвила руками плечи Катрин и привлекла ее к себе.
— Еще немного терпения и мужества, сердце мое! Ты хорошо ими запаслась, но, видимо, и они иссякают.
— Я знаю, но мне никогда не быть такой, как эта женщина. У нее, конечно, есть муж, иначе бы она не была такой счастливой… А я, когда закончу эту бродячую жизнь, уединюсь в замке и буду жить там только ради Мишеля, а когда он меня покинет — ради Всевышнего, в ожидании смерти, как живет мадам Изабелла, моя свекровь…
Сара почувствовала, что надо рассеять этот мрачный туман, который понемногу начал забирать в свои леденящие объятия душу Катрин. Нельзя было отдавать ее в плен тоске. Она отвела ее от окна, посадила на скамейку, застеленную подушками, и строго сказала:
— Хватит! Думай о том, что тебе еще надо сделать, а будущее оставь в покое. Одному Богу известно, что нас ожидает, и ты не знаешь, что он уготовил тебе. Оставим все это. Вот и мэтр Тристан пришел!
На самом деле, раздался стук в дверь и в комнату вошел Тристан в сопровождении слуги, который нес тарелки и белые салфетки. Вмиг стол был накрыт, и все трое уселись вокруг дымящегося блюда с сосисками, бобами и бараниной.
Успокоившись, Катрин выпила кружку клерета и почувствовала, как уходят прочь черные мысли.
Закончив трапезу, Тристан, все время молчавший до этого, встал, чтобы попрощаться.
— Сейчас я ухожу, мадам Катрин. Завтра вечером я должен быть в Партенэ, чтобы получить последние указания. Вы останетесь здесь. Король прибывает завтра, а на рассвете сюда приедут мессир Прежан де Коэтиви и мессир Домбруаз де Лоре. Здесь, в таверне, должны собраться все заговорщики. Мессир Жан де Бюэй тоже направляется сюда из своего замка Монтрезор. В глубине двора замка, в скале, имеются великолепные подвалы для вина и… для заговорщиков. Вам остается только отдыхать и ждать. Но помните: как только король приедет, оставайтесь в доме и никуда не выходите. У мадам Ла Тремуйль зоркие глаза.
— Будьте спокойны, — ответила Катрин, протягивая ему последнюю кружку вина. — Я еще не сошла с ума! Посошок на дорожку.
Он залпом выпил вино, попрощался и исчез, как тень.
Обычная городская суета на следующий день превратилась в бешеную суматоху, когда королевский кортеж вошел в Шинон. Едва трубы разорвали послеполуденную тишину города и зазвонили все колокола, Катрин, несмотря на предупреждение быть осторожной, накинула на голову вуаль и высунулась из окна.
Над волнующейся толпой, собравшейся в Гран Карруа, она увидела флаги, вымпелы, боевые знамена, копья и пики. Отряд рыцарей, одетых в доспехи, окружал короля, также закованного в латы, и экипаж, в котором находились королева и супружеская пара Ла Тремуйль. Для главного камергера не нашлось лошади, способной выдержать его вес. Завидев его герб, Катрин инстинктивно отпрянула от окна. Хотя она чувствовала себя в безопасности, но не могла унять Дрожь при виде своего врага.
100 
