Глава тридцатая

Дождь прекратился.

Крыша была чиста.

Они отпустили шланг, он пополз вниз и шлепнулся на ночную траву где-то за тысячу километров.

За городом воздушный шар по-прежнему висел между беспросветной полуночью и сулящим просвет желанным восходом.

— Чего она ждет?

— Может быть, чует, что мы сделали.

Они вернулись вниз через чердак и вскоре, после жаркого и лихорадочного перешептывания, лежали каждый в своей комнате, каждый на своей кровати, тихо слушая каждый свое сердце и часы, слишком быстро отмеряющие минуты до рассвета.

«Что бы они ни предприняли, — говорил себе Вилл, — мы должны их опередить».

Он желал, чтобы шар вернулся, чтобы Ведьма догадалась, что они смыли ее метку, и спустилась снова пометить крышу.

Почему?

Потому.

Он поймал себя на том, что смотрит на свое бойскаутское вооружение — большой великолепный лук и колчан со стрелами, висящие на восточной стене его комнаты.

«Прости меня, папа, — подумал он и сел, улыбаясь. — На этот раз я выхожу на охоту один. Нельзя допустить, чтобы оначас за часом, может быть, день за днем возвращалась, следя за нами».

Живо сняв со стены лук и колчан, он постоял, размышляя, потом тихонько открыл окно и выглянул наружу. Окликать и звать упорно и громко нет нужды. Надо только напрячься и настраивать себя на нужный лад. Они не умеют читать мысли, это я точно знаю, иначе не послали бы сюда ее, и онатоже не умеет читать мысли, зато она чувствуетживое тепло, особые температуры, особые запахи, чужое возбуждение, и если я стану скакать и прыгать, давая понять выражением радости, что я обманул ее, тогда, может быть, может быть…

Четыре утра — сонно возвестил колокольный звон в какой-то другой стране.

« Ведьма, — подумал Вилл, — возвратись».

«Ведьма, — подумал он еще громче, подгоняя стук крови в висках, — крыша чиста, слышишь?! Мы устроили собственный дождь! Придется тебе вернугься и снова пометить ее! Ведьма?..»

И Ведьма тронулась с места.

Вилл ощутил, как вращается земля под воздушным шаром.

«Так, Ведьма, так, давай, это всего-навсего я, безымянный мальчик, ты не можешь читать мои мысли, а я вот плюю на тебя! кричу, что мы тебя провели, и этодолжно до тебя дойти, так что давай, плыви сюда! смелей! где твоя отвага?!»

За километры он услышал вздох послушно поднимающегося, приближающегося шара.

«Бог ты мой, — спохватился Вилл, — я вовсе не хочу, чтобы она вернулась к этомудому! Ну-ка!»

Он живо оделся, схватил свое оружие, обезьяной скатился вниз по скобам в плюще и побежал по влажной траве.

Ведьма! Сюда! Он бежал, печатая узорчатый след, бежал, ощущая бурное ликование, исступленный, как заяц, который отведал какого-то тайного, сладостно ядовитого корня, отчего несется теперь словно бешеный. Касаясь коленями щек, давя туфлями мокрые листья, он перемахнул через изгородь, сжимая в руках колкое оружие, перекатывая во рту пестрые шарики радости и страха.

Вилл оглянулся назад. Шар плавно приближался! Вдыхая-выдыхая, от дерева к дереву, от облака к облаку.

« Кудая бегу? — спросил он себя. — Погоди!.. Дом Редменов! Много лет стоит пустой! Еще два квартала!»

Стремительно шуршали его ноги по опавшим листьям, шумно шелестело плывущее в небе создание, и все кругом было покрыто лунным снегом, и мерцали звезды.

Вилл круто остановился перед домом Редменов — в каждом легком по факелу, и вкус крови во рту, и беззвучный крик: «Сюда! Это мойдом!»

Он ощутил, как в небесах изменила свое русло могучая река.

«Отлично!» — подумал Вилл.

Его рука повернула дверную ручку старого дома. «Не дай бог — вдруг онитам внутри, поджидают меня?»

Дверь отворилась в темноту.

Там, в темноте, вихрилась пыль, колыхались струны паучьих арф. И все.

Прыгая через ступеньку по дряхлой лестнице, он выбрался на крышу, спрятал свое оружие за трубой и выпрямился.

  45