Последние отзывы

  107  

«Дражайший отец мой, умоляю вас не лишать меня своей благосклонности, которая одна придает мне силы! Сделайте так, чтобы мой муж охладел ко мне…»

В ответ она получила разнообразные порошки, предназначенные для успокоения слишком ретивого мужа, и восковую фигурку, изготовленную самим Форманом и изображавшую упомянутого супруга. В том месте, где должно было находиться сердце, торчала длинная игла — колдун уверял, что это означает неизбежную смерть Эссекса в течение года.

Однако Эссекс не умер, хотя подмешанные в пищу порошки едва не привели его на край могилы. Молодая женщина, страстно желая избавиться от мужа, все же не решалась прибегнуть к настоящему яду, хотя ее семейная жизнь превратилась в ад. Эссекс, взбешенный упорными отказами обожаемой женщины, которая не давала ему даже притронуться к себе, постепенно превращался в настоящего — и опасного — безумца. Фрэнсис в полном отчаянии начала умолять семью о расторжении брака, внушавшего ей ужас, ибо к этому времени она жить не могла без Роберта Карра.

В конечном счете Говарды уступили. В декабре 1612 года графиня Эссекс и ее родные подали королю соответствующее прошение, которое было передано на утверждение епископам Англии. Главным мотивом послужила «невозможность осуществления брака ввиду бессилия мужа» — что, надо сказать, было верхом наглости!

Благодаря Роберту Карру Говарды имели влияние на короля, и Эссексы ничего не могли этому противопоставить. Расторжение брака казалось неминуемым, однако внезапно появилось совершенно неожиданное препятствие: Овербери восстал против намерений своего господина жениться на Фрэнсис.

— Это было бы безумием, — без околичностей заявил он Роберту. — Вы лишитесь привязанности короля.

— Но король согласен, друг мой! Он прекрасно понимает, что я обожаю леди Фрэнсис…

— Обожаете? Эту коварную и жестокую женщину? Да знаете ли вы, что в ее руках станете игрушкой Говардов?

— Дорогой Томас, вы говорите глупости! Фрэнсис любит меня так же, как я люблю ее, и не позволит своим родным помыкать мною.

— А что будет со мной? — вскричал Овербери, готовый расплакаться. — Я предан вам душой и телом, но что ждет меня, если вы женитесь?

— Вас? Вы будете служить мне, как и прежде… — ответил Рочестер, напрочь лишенный проницательности и крайне удивленный этой внезапной вспышкой.

— Служить вам я согласен. Но ей — никогда! Я не желаю быть ее лакеем и не хочу, чтобы вы брали ее в жены.

— Что вы сказали?

— Я сказал, что запрещаю вам это! Если же вы ослушаетесь, я расскажу все, что мне известно о ваших отношениях с королем. Вся Англия услышит меня и вся Европа! Без меня, без моих советов вы были бы никем, вы так и остались бы жалким оруженосцем лорда Хея! Я вас создал — и я же могу вас уничтожить!

Вероятно, этого Овербери говорить не следовало, но безмерное тщеславие заставило его забыть об осторожности. Спор становился все более яростным — дело дошло до взаимных оскорблений и едва не закончилось рукоприкладством. Овербери, с трудом увернувшись от могучего кулака Роберта, обратился в бегство и, встретив в коридоре Уайтхолла леди Эссекс, в бешенстве бросил:

— Шлюха!

Прекрасная Фрэнсис чуть не задохнулась от гнева, но она умела отвечать ударом на удар. Через четверть часа весь дворец слышал, как она громогласно клянет Овербери: «Презренный мавр! Жалкий подонок! Дьявол во плоти!»

Между тем лорд Рочестер несколько успокоился и, поразмыслив, пришел к выводу, что не стоит доводить Овербери до крайности: этот человек слишком много знал. На следующий день король по его совету предложил Овербери возглавить посольство в Дании. Но язвительного поэта было нелегко провести — он сразу понял, что от него хотят избавиться под видом почетной миссии. Не уступая упрямством своему господину-шотландцу, он отказался, а когда Иаков II предложил ему выбирать между Данией и Тауэром, предпочел Тауэр!

26 апреля 1613 года Овербери оказался в каземате, где продолжал яростно поносить леди Эссекс, но затем тюремное заключение, хоть и не лишенное комфорта, остудило его пыл. В последующие четыре месяца он засыпал лорда Рочестера душераздирающими посланиями, в которых напоминал о «девяти годах любви». Однако прекрасный Роберт оставлял все эти письма без внимания, а леди Эссекс решила предпринять необходимые меры, чтобы избавиться от наглеца, который осмелился любить того же мужчину, что и она сама.

По ее просьбе лорд Ноттингем пристроил в Тауэр двух своих верных людей: некий Уэстон стал тюремщиком, а человек по имени Элвейз был назначен комендантом. Благодаря их заботам несчастный Овербери то и дело получал торты и варенья, приготовленные по рецептам леди Фрэнсис и ее бесценной помощницы миссис Тернер, которая щедро сдабривала сладости мышьяком, красной ртутью и жабьим ядом. Приправы обходились дорого: их отпускал на вес золота аптекарь Франклин. Но леди Эссекс не скупилась — нужно было любой ценой заткнуть рот болтуну, которого ярость сделала опасным. Но Овербери, судя по всему, обладал лошадиным здоровьем, поскольку дьявольская стряпня миссис Тернер не оказывала на него никакого заметного воздействия — он лишь чувствовал легкое недомогание. Тогда леди Эссекс решилась на крайнее средство.

  107