126 
— Да, хорошая земля, — ответил его монарх. — Отличные травы.
— Я чай, пшеница тут так хорошо не пойдет. Не пробовали ее сеять?
— По ту сторону балки есть участок с точно такой же почвой. Я по весне засеял его краснозерной пшеницей, и сейчас там наливаются отличные колосья.
— Хм… да, тут сильно не промахнешься. Где деревья растут, как здесь, там и пшеничка пойдет. Я еще в Гернингтоне заметил. Вот на севере, у мистера Уорнера, дела будут похуже.
— Да, Уорнеру приходится повозиться с запашкой и унавоживанием. Болотная почва такая сырая и холодная, что зерно в ней гниет, вместо того чтобы идти в рост. Ну что, красавица, уработалась? — Заморна выступил вперед, обращаясь к ладной розовощекой девице, которая, сгребая сено, приблизилась к месту, где расположились монарх и его приближенный.
— He-а, сударь, — отвечала сельская прелестница, польщенная вниманием пригожего джентльмена с усами и бакенбардами: ее загорелое, пышущее здоровьем личико стало еще темнее от румянца.
— Однако жарко, тебе не кажется?
— Нет, не оченно.
— А ты с утра убирала сено?
— Нет, только с полудня.
— Скажи, голубушка, ведь завтра в Хоксклифе ярмарка?
— Да, сударь, так люди говорят.
— И ты, конечно, туда пойдешь?
— Оченно хотелось бы! — хихикая и деловито работая граблями, чтобы скрыть смущение.
— На вот, купишь себе гостинчик.
Девица сперва отказывалась брать подарок, но герцог настаивал. Наконец она нехотя спрятала монетку в карман и сделала два-три быстрых реверанса, выражая благодарность.
— Наверняка бы ты меня поцеловала, если бы тут не стоял этот джентльмен, — произнес Заморна, указывая на друга, которого происходящая сцена явно очень забавляла. Девушка глянула на обоих джентльменов, вновь густо покраснела и тихонько двинулась прочь. Заморна не стал ее удерживать.
— А в этой маленькой головке изрядно тщеславия, — заметил он, возвращаясь к дубу.
— Да и кокетства тоже.
— Только гляньте! Чертовка обернулась и смотрит на меня искоса.
— Наверняка она ветреница.
Его светлость выпятил нижнюю губу, улыбнулся и сказал что-то насчет «дворца и лачуги» и «везде одно и то же».
— Однако она оченно пригожая, — продолжал владетель Гернингтона.
— Ладная да здоровая.
— Многие дамы охотно обменялись бы с нею фигурой, — заметил сэр Уилсон.
— Оченно даже, — произнес его светлость, лениво облокотясь на ствол и глядя на Торнтона с озорной усмешкой.
— А ваша светлость знает, как ее звать? — спросил генерал, не заметив, что государь только что передразнил его выговор. Пауза, а затем взрыв смеха были ему ответом. Торнтон в изумлении повернулся.
— Что за черт? — выговорил он, увидев насмешливую гримасу. — Уж не намекает ли ваша светлость…
— Нет, Торнтон, остыньте. Я всего лишь подумал, какое у вас слабое сердечко.
— Чепуха! — отвечал сэр Уилсон. — Вашей светлости угодно шутить. Как будто я разговаривал с девицей, хотя на самом деле это ваше величество не может пропустить ни одной особы младше тридцати лет.
— Не могу? Враки! Вот я стою, и мне столько же дела до этой глупой вертихвостки — и до любой другой, простой или знатной, какую вы можете назвать, — сколько старушке Белл у моих ног. Белл стоит их всех! Да, да, старушка, знаю, ты меня любишь и не обманешь. Ну все, хватит, Белл, хватит. Лежать.
— Да, нынче ваша светлость чуток остепенились, а прежде были гуляка еще тот.
— Никогда! — ответствовал герцог, не краснея.
— А то я не знаю.
— Никогда, клянусь Богом! — повторил его светлость.
— Ну-ну, — холодно произнес Торнтон. — Ваше величество имеет полное право врать о себе что хочет. Мое дело сторона.
Неужто именно безумное послание Квоши подвигло Нортенгерленда отправиться в Хоксклиф, через всю Ангрию, в дом, куда он столько лет не казал носа? Действия его сиятельства часто бывали необъяснимы, но это, как выразился мистер Джас Бритвер (когда внезапно получил распоряжение собрать графский дорожный сундук), было уже из ряда вон. Графиня предложила отправиться с мужем, но тот ответил, что «лучше не стоит». Посему его сиятельство сел в карету один и один проделал весь долгий путь. За все время он не разговаривал ни с человеком, ни с животным, если не считать единственного слова: «Гони!»
126 
