27 
Поверь, читатель, иметь дело с людьми вроде Макары — сущее наказание. Такие, как он, готовы с пеной у рта защищать малейшую свою слабость. Вместо того чтобы отрицать очевидное, он с жаром признает собственную неправоту, после чего пустится в пространные рассуждения о ее метафизической природе, выискивая все тайные движения души, ставшие причиной его падения. В соответствии с избранной им тактикой виконт начал с самобичевания:
— Стоял дивный вечер, и я решил прогуляться по долине — развеять уныние, томившее меня весь день. Тауншенд, вам неведомо, что значит любоваться безоблачными небесами, восхитительными лугами и младой зеленью леса — и не чувствовать ничего, кроме пустоты. Однако сей образ мыслей не нов для меня, посему, выйдя из калитки и свернув в аллею, где меж лавров пламенело небо, я не обольщался: и дивный день, клонившийся к закату, и обещание завтрашнего блаженства — вся эта летняя благодать оставляла меня равнодушным.
Я вошел в дом, желая найти Луизу. Мне сказали, что она вернется поздно. Тогда я уселся в кресло и приготовился ждать. Смеркалось. В том душевном состоянии, в коем я пребывал, мне казалось, что сумрак, наползающий на деревья и кусты, придает им причудливые очертания, рождающиеся в беспокойном мозгу безумца. Память услужливо нашептывала, что в иные времена созерцание сумерек и луны и эта тихая мирная комната рождали во мне лишь довольство прожитым днем и спокойную уверенность в дне завтрашнем. Куда все ушло? Не стану лукавить, мистер Тауншенд, будто способен связно описать свое состояние. Меня снедала черная тоска, мучили тревожные предчувствия, коих я не мог побороть. Я ощущал, что стою на краю пропасти, и в тщетных попытках обуздать страх едва не лишился рассудка.
Судите сами, Тауншенд, мог ли я, жалкий страдалец, устоять пред тем восхитительным забвением, что предлагал порошок? Я немедля открыл коробочку — и избавление от мук не заставило себя ждать. Еще пять минут назад я был несчастнейшим из смертных, а ныне наслаждался гармонией тела и духа, с упоением вкушал благодать, отрешившись от тягостных мыслей и воспарив в высшие сферы, кои только способно создать воображение. Заметьте, Тауншенд, я не причинил зла ни единому живому существу, не обратился в дикого зверя. Вероятно, потакание сей постыдной слабости сократит отпущенный мне срок, но что с того? Всем уготована вечность, раньше или позже.
— Не смею возражать, — холодно промолвил я. — А вы, Луиза?
— Никогда не понимала, что люди находят в опиуме, — ответила маркиза. — И не раз повторяла Макаре, что все его терзания воображаемые.
Виконт тихо вздохнул, слабой ладонью сжал ее руку и промолвил:
— Дай вам Бог, Луиза, и дальше пребывать в этом заблуждении!
Рассудив, что не вынесу долее сей мелодрамы, я скоро откланялся. Маркиза проводила меня до двери.
— Чарлз, а он, часом, не помешался? — спросила она. — Разводит сантименты на пустом месте. Макара напоминает мне Эшуорта, уверявшего, что после нескольких дней неустанного чтения проповедей и столь же неустанных возлияний стал замечать рядом бормочущего чертенка. О чем Эшуорт не преминул поведать Бромли — и тот поверил. А вы бы поверили, Чарлз?
— Несомненно, мадам. Спокойной ночи.
Я люблю город. Зимой вам ни за что не удастся выманить меня из его многолюдных пределов, да и затяжной весной с ее промозглыми дождями и скудным солнцем я остаюсь верен театрам по вечерам и клубным читальням по утрам. Но приходит июнь — пора жарких дней, ласковых закатов и томных вечеров под луной — и меня неудержимо влечет к лесам, холмам и прозрачным ручьям. Я изнываю от желания совершить вылазку в деревню.
Знакомое чувство охватило меня, когда я прочел в колонке светской хроники:
«Замок Рослин, владение лорда Сен-Клера на севере, готовится принять семейство его милости, а также его прославленных гостей, приглашенных провести лето среди величественных лесов, которыми славится поместье.
Принц Август Фиденский в сопровождении наставника отбыл в Нортвуд-Зара, где вскоре к ним присоединятся герцог и герцогиня Фиденские.
Лорд и леди Стюартвилл покинут город завтра. Цель их путешествия — Стюартвилл-Парк в Ангрии.
Граф Нортенгерленд по-прежнему проживает в Селден-Хаусе. Очевидно, граф утратил интерес к политике.
Генерал Торнтон с супругой на прошлой неделе отбыли в Гернингтон-Холл. Генерал намерен произвести в своих обширных ангрийских угодьях новые сельскохозяйственные посадки.
27 
