ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>

Наивная плоть

Не понимаю восторженных отзывов. Предсказуемо и шаблонно написано >>>>>

Охота на пиранью

Винегрет. Але ні, тут як і в інших, стільки намішано цього "сцикливого нацизму ©" - рашизму у вигляді майонезу,... >>>>>




  58  
  • На кладбище Фидены
  • Среди могил чужих
  • Спит та, что спать мечтала
  • Под сенью древ густых.
  • Дщерь западного края
  • Приял чужой гранит,
  • Лилею Сенегамбии
  • Кремнистый гроб хранит.
  • Зачем же тот несчастный,
  • Кто Харриет сгубил,
  • Любившую так страстно,
  • Не спас, не защитил?
  • Лишь Александра стоном
  • Она к себе звала
  • И с сердцем сокрушенным
  • В горячке умерла.
  • Но Перси беспощадный
  • Не слышал Харриет крик:
  • Он к айсбергам полярным
  • В Европу вел свой бриг.
  • Но в памяти — расплата,
  • Урочный час грядет,
  • Надменного пирата
  • Раскаяние ждет.

— Итак, сударь, что вы об этом думаете? — спросил Заморна, закончив свой обрывочный рассказ.

— Откуда она взяла эту песню? — глухо выговорил граф.

— Сказала, что прочла в старом журнале и выучила наизусть, потому что там папино имя.

— Она хоть понимает, о чем пела?

— Ничуть. Она думает, что это просто старая песня, в которой непонятно почему упомянут какой-то Перси.

В соседней комнате часы начали бить одиннадцать. С первым ударом дверь отворилась, и темноту гостиной прорезал узкий луч света.

— Вы идете ужинать? — произнес приятный голос. Говорящая — молодая изящная дама — приподняла свечу и с улыбкой взглянула в сторону ниши.

Заморна повернулся к освещенной фигуре, и в его глазах блеснула потаенная нежность. Он, не отвечая, встал и пошел вслед за дамой. Когда огонек свечи померк в отдалении, раздался счастливый, хоть и приглушенный смех. Затем дверь захлопнулась, оборвав и этот звук.

— Все меня оставили! — простонал граф Нортенгерленд. Тяжелый вздох сорвался с его губ, затем в гостиной наступила полная тишина.

— Артур, что это были за черты, о которых вы говорили накануне? — спросил граф Нортенгерленд внезапно, без всякий преамбулы, когда они на следующей день сидели вдвоем на садовой скамейке в тени виноградных лоз, окруженные тишиной и покоем Селден-Хауса.

Его светлость герцог Заморна перестал насвистывать и взглянул на того с выражением, словно говорившим: «Что за причуда на вас нашла в этот раз, старый хлыщ?» Не удостоив тестя ответом, герцог возобновил свист, который постепенно перешел в пение, сперва без слов, а затем и со словами:

  • Что, брат, ты бродишь туда и сюда?
  • Дома жена моя, дома беда.
  • Что может сделать, что может сказать?
  • Пошлет меня в пекло — чертей гонять.
  • А срежь-ка, брат, палку и дай-ка ты ей,
  • Пускай-ка сама погоняет чертей.
  • Четыре кирасира
  • Во весь опор летят,
  • Все хваты, все задиры,
  • Любому черт не брат.
  • Мундир на каждом красный
  • И шлем на голове.
  • Вот эти-то ребята
  • И встанут во главе.

— Что вы делали после обеда, Артур? — терпеливо проговорил граф, отчаявшись получить ответ.

— Пил кофе у Зенобии.

— С ромом небось?

— Подите спросите графиню, — ответствовал учтивый монарх и, прочистив горло, затянул новую песню:

  • В коровнике мама, папаша в полях,
  • Сияет луна высоко в небесах,
  • Чарующий вечер, свидания час —
  • Пройди в стороне от придирчивых глаз.
  • Закат догорает, сгущается мгла.
  • Тебе я открыл бы, когда б ты пришла,
  • Глубокие, мрачные тайны души.
  • Ты все их узнаешь, спеши же, спеши.
  • Ни взглядов не трать, ни улыбок зазря,
  • Кончается вечер, погасла заря,
  • Не страсть меня ныне к тебе привела.
  • Спеши же и помни: ты слово дала.

Невозможно постоянно жить в одиночестве; невозможно постоянно сохранять романтический настрой. Я начал этот труд с намерением написать возвышенную трагедию и, дабы лучше осуществить свой замысел, удалился из торгашеского пригорода Заморны в уединенный уголок на самой дальней границе зеленого Арундела. Здесь, на летнем ветерке под июльским солнцем, я пытался погрузиться в грезы, которые воскресили бы все буйство, красоту и чудеса прошлого.

  58