77 
– Нет, не читайте здесь молитву! Не сейчас!
– Что с тобой? – заботливо спросил Абель. – Ты же такая богобоязненная.
– Да, да, но…
– Мне кажется, Криста права, – сказала Бенедикте и осмотрелась. – Здесь есть кто-то, кто не хочет, чтобы это место благословлялось.
– Что за чушь! – сказал священник.
А все остальные замолчали, застыли там, где стояли. Они украдкой поглядывали на лес вокруг поляны.
И тут они услышали. Медленный, громкий вздох сквозь сомкнутые губы – глухой, вызывающий ужас, точно предостережение.
– Читайте, пастор! – прокричал Абель.
– Да, да, читайте, быстрее! – эхом прозвучало от двух могильщиков, да один из них попятился и оступился. Он замахал руками чтобы удержать равновесие.
Секунду священник молча смотрел на них, потом он начал ритуал благословения.
Странная, коричневая, как земля, темнота опустилась на поляну. Могильщики кричали: «Господи Иисусе, смилуйся!» Ленсман съежился, закрыв лицо руками, вершины ближайших деревьев загудели, деревья качались, как будто начался ураган. Мощный порыв ветра повалил священника, и все закричали от ужаса. И тогда они услышали сильный, звучный голос Бенедикты.
– Она не может быть с тобой, Линде-Лу, ты же знаешь! Мы твои друзья и хотим тебе только добра, но даже если бы ты был сейчас жив, ты никогда не смог бы ее заполучить. Твоим отцом был Ульвар, Имре рассказал мне. Это значит, что она вне пределов досягаемости для тебя! Не противься, позволь себе обрести тот мир, который ты заслуживаешь! Криста никогда не забудет тебя, ведь она по-прежнему тебя любит, хотя и знает, что ты умер много лет тому назад. Оставь ее, дорогой наш друг и родственник! И твои брат и сестра – подумай о них!
Когда наступила темнота и начался ураган, Криста закрыла лицо руками. Она стояла и громко плакала, все было так ужасно, так трагично. Она не видела, что людей вокруг нее повалило на землю, она слышала только сильный голос Бенедикты, а потом священник возобновил благословение, на этот раз в гораздо более миролюбивом и спокойном тоне.
Медленно, медленно ураган вокруг поляны затих. Криста открыла глаза. Пугающая темнота отступила: шум дождя – вот, что было слышно сейчас.
– «Именем Иисуса Христа. Аминь!» – закончил свою молитву священник.
Линде-Лу сдался. Он уже не мог быть привидением. И не мог видеть свою любимую Кристу.
Но он добился своей первоначальной цели: ужасное преступление, совершенное тридцать лет тому назад, было обнаружено и расследовано, «господин Педер» понес наказание – и могилы в лесу были найдены.
Тому, что когда-то было его желанием, – тому, чтобы трое мертвых легли в освященную землю, он в конце концов пытался помешать. Он не хотел расставаться со своей Кристой.
Но он понял, насколько нереальной была его мечта о Кристе.
Теперь он и его маленькие брат и сестра обрели покой.
Священник был потрясен. Руки его дрожали.
– Я… Мне надо идти, – сказал он коротко. – Можете начинать копать.
И он ушел.
Криста не могла больше здесь оставаться. Она не могла видеть, как достают белые кости, которые когда-то были ее Линде-Лу.
– Я хочу спуститься к хутору, – сказала она вдруг.
– Мы пойдем с тобой, – сказала Бенедикте, и Андре тоже кивнул.
– Спасибо вам, – сказала она.
Она показала им дорогу вниз, идущую через лес.
– Значит, он сын Ульвара? – спросила Криста подавленно.
– Да.
– Ульвар был отцом моей матери. Значит, Линде-Лу был братом моей матери.
– Верно. Имре выяснил, что в тот год, когда Ульвар попал в тюрьму, у него был очень короткий роман с девушкой, работавшей там. Ее сразу же уволили, но в 1879 году она родила сына, которого назвали Луи. Потом она вышла замуж и поселилась на хуторе Мюггетьерн, родила двоих детей – но и она, и ее муж вскоре умерли. Линде-Лу пришлось тянуть весь этот груз, и он прекрасно с этим справлялся. Ах, какая ужасная трагедия!
– 1879? А когда произошла трагедия?
– В 1897, так говорит Имре.
– Значит, Линде-Лу было только восемнадцать лет, когда он умер. А мне он сказал, что ему двадцать два. Но, конечно, он не отдавал себе в этом отчета.
Она снова вытерла слезы и попыталась сосредоточиться.
– Я не могла понять его, когда он говорил, что есть две непреодолимые причины, по которым он и я никогда не сможем быть вместе. И я была настолько наивна, что думала, что он, возможно, думает о разнице в нашем положении в обществе, а возможно, о том, что убил Нюгорда. Но он не делал этого, хотя, по правде говоря, он этого и не говорил. Он сказал только: «Было так: или он, или я». Под роковыми причинами, по которым мы никогда не сможем быть вместе, он, конечно же, подразумевал, что мы были слишком близкими родственниками, а также и то, что он был уже мертв! О Господи, Бенедикте, как же мне справиться с этим?
77 
