236 
– Как и все те, кто жил во Дворце, брат Нарев сейчас стареет, как любой нормальный человек. Как только ты оказываешься вне зоны действия заклятия, то тебе кажется, что ты сломя голову несешься к могиле. Сколько бы относительной молодости у брата Нарева ни осталось, он наверняка спит и видит сохранить ее вечно. Оставаться вечно относительно молодым имеет смысл. Оставаться же вечным стариком куда менее привлекательно. Из-за того, что ты уничтожил Дворец Пророков, где он мог бы спокойно и не торопясь воплощать в жизнь свой план, он был вынужден действовать быстрей, чем собирался.
Ричард плюхнулся спиной на матрас, положив руку на лоб.
– У него есть кузнец, который делает в металле специальную заготовку для этого заклятия. Кузнец представления не имеет, что именно делает. Эту заготовку потом должны покрыть золотом.
– Для чистоты. Скорее всего это лишь небольшая часть всего процесса. Вполне может оказаться даже, что эта позолоченная заготовка – всего лишь образец, по которому настоящую волшебную паутину создадут из чистого золота.
Ричард задумчиво прищурился.
– Если это образец, то тогда скорее всего Нарев собирается создать несколько таких паутин, чтобы они действовали совместно.
– Да, такая возможность тоже не исключена, – нахмурилась Никки.
– Изготовление такой штуки может навредить кузнецу?
– Нет. Это благотворное волшебство. Несмотря на то, для каких целей его творят, это заклинание благотворное. Оно замедляет старение, чтобы продлить жизнь.
– А что у брата Нарева за ученики?
– Молодые волшебники из Дворца Пророков.
Ричард не на шутку встревожился:
– Я был во Дворце Пророков. Они меня узнают.
– Нет. Они учились там, но последовали за братом Наревом еще до твоего приезда. Если они тебя и увидят, то узнать никак не смогут.
– Если они волшебники, разве они не смогут распознать, что я обладаю магией?
Никки презрительно улыбнулась.
– Они не настолько талантливы. По сравнению с тобой они – жалкие букашки.
Почему-то Ричарда этот комплимент не успокоил.
– А не узнают ли брат Нарев либо его ученички тебя?
Она снова стал серьезной.
– О, меня-то они узнают сразу.
– Похоже, брат Нарев силен. Не сможет ли он распознать, что я обладаю волшебным даром? Он так странно на меня смотрел. И спросил, не знает ли меня. Он что-то почуял.
– Почему ты подумал, что он волшебник?
Ричард, размышляя, вытащил из матраса торчащую соломинку.
– Вообще-то ничто этого не выдавало, но я это сильно подозревал, исходя из ряда мелочей: как он себя ведет, как смотрит на людей, как говорит. Да все в нем. Только после того, как я предположил, что Нарев – волшебник, я сообразил, что та штуковина, что кузнец для него делает, выглядит как какая-то магическая заготовка.
– Он начать подозревать, что ты маг, исходя из такого же рода вещей. Ты можешь определить мага?
– Да. Я научился узнавать свойственный им бездонный взгляд. И некоторым образом могу видеть ауру вокруг тех, в ком дар силен, у тебя, кстати говоря. Иногда вокруг тебя воздух трещит.
Никки зачарованно уставилась на него.
– Надо же! Никогда о таком не слышала. Должно быть, это как-то связано с тем, что ты владеешь обеими сторонами магии.
– Ты тоже. А ты разве не видишь?
– Нет, но я получила магию Ущерба иным способом.
Она отдала душу Владетелю подземного мира.
– Но у брата Нарева ты ничего подобного не видишь, верно? – Ричард покачал головой, и она продолжила объяснение:
– Это потому, как я уже объясняла, что вы обладаете разными аспектами магии. За исключением наблюдательности и способности рассуждать, с помощью волшебства ты не можешь определить наличие у него дара. Так и он с помощью колдовства не может распознать дар в тебе. Ваша магия не действует друг на дружку. Только твои логические способности позволили тебе распознать в нем мага.
Ричард сообразил, что Никки окольными путями говорит ему, что если он не хочет, чтобы Нарев распознал в нем чародея, ему следует быть поосторожней с этим типом.
Бывали времена, когда Ричарду казалось, что он понял ее игру.
Бывали времена, как вот сейчас, когда казалось, что все его представления о преследуемых ею целях рассыпаются в прах. Иногда ему почти казалось, что она высказывает ему свои убеждения не потому, что верит в них, а в отчаянной надежде получить повод в них не верить в надежде, что Ричард отыщет ее в каком-то потерянном, темном мире и покажет оттуда выход. Ричард мысленно вздохнул. Он ведь не единожды приводил ей свои доводы, что ее убеждения ложны, но вместо того чтобы поколебать, это ее в лучшем случае злило, а в худшем – укрепляло в ее убеждениях.
236 
