– Зачитайте, пожалуйста, доклад.
– Двадцать девятого числа месяца руг на седьмой трассе Крум-Арингор, в десяти акнарах от Крума нарядом блокпоста номер семь дробь шесть обнаружены следы боестолкновения сил контрразведки с вооружённой группой мутантов. В результате подрыва фугасов были уничтожены три машины конвойного сопровождения. Тела погибших не найдены… – читал регард скучным голосом, его никто не слушал, всё это было известно уже давно.
– Что скажете на это, соратник?
Эйнер развёл руками – сама невинность.
– А что же вы хотите услышать? Я, конечно, разделяю ваши чувства относительно погибших, но война есть война, и жертвы неизбежны. Они были солдатами, и с честью выполнили свой долг перед Отечеством. Я на следующий же день распорядился о посмертном награждении и выдаче семьям единовременного пособия…
– Да перестаньте! – Репр позволил себе выказать досаду. – Мы говорим не о судьбе конвоиров! Мы говорим о вашем личном участии в этой истории!
– Правда?! – изумился Эйнер, и глаза его стали ещё больше. – А об этом-то что говорить? Я, как видите, свой долг перед Отечеством ещё не выполнил, награждать пока рано…
Репр выдержал его взгляд, заговорил тихо и раздельно, обращаясь к присутствующим.
– Двадцать девятого числа служебная машина цергарда Эйнера была оставлена в общем автопарке для ремонта. Господа, я лично осмотрел его «велардер». Решето, иначе не скажешь. Стёкол нет, стены во вмятинах, в салоне замытые следы крови. Израсходовано десять пулемётных лент. Водитель убит. А соратник Эйнер уверяет, будто ничего не случилось… как ваше плечо, соратник?
– Спасибо, прекрасно! – он энергично помахал рукой в доказательство своих слов – ни один мускул в лице не дрогнул – Военная медицина творит чудеса! Соратник Дронаг, примите мою благодарность, ваше ведомство работает замечательно.
Цергард Дронаг вздрогнул, сбитый с толку. Он не понимал, издевается соратник Рег-ат, или в самом деле благодарит. Промычал в ответ что-то невразумительное, лишь бы отвязались – юный мутант его пугал. Кое-кто из присутствующих рассмеялся.
Пора, решил Репр и заговорил, горячо, вдохновенно, и тем, кто плохо знал его, могло показаться – совершено искренне. Он говорил о священном долге и о том, как именно нужно этот долг выполнять. О том, что молодость – пора безрассудства, юных всегда влечёт на подвиги и приключения, но высокое положение накладывает определенные обязательства, игнорировать которые никто не в праве. О том, что жизнь каждого из девяти Верховных принадлежит не им лично, а народу и Отечеству. Вспоминал о неосторожном поступке соратника Регана, приведшего к безвременной гибели народного героя и нанёсшего – «да-да, не побоюсь это сказать» – большой удар обороноспособности страны.
– Боженьки мои, как трогательно! – всплеснув руками, не менее «искренне» воскликнул цергард Эйнер. – Как же нам всем не хватает дорогого цергарда Регана!
Тут Репр нашёл уместным «сорваться». Вскочил с кресла, свёл к переносице свои красиво изогнутые тёмные брови, заиграл крепкими желваками скул.
– Вы бы, молодой человек, не паясничали, когда речь идет о вашем собственном отце – в голосе его лязгал металл танковой брони. – Цергард Реган пал смертью храбрых на поле боя, и все мы скорбим о нём. Вы же в ту ночь моли погибнуть бесславно, по собственной глупости – пойти на корм безумным выродкам! Как пошли те, кто был с вами, за чью гибель вы в ответе!.. – он сделал паузу, ожидая реакции обвиняемого, но её не последовало, мутант сидел молча, и странная полуулыбка не сходила с его бледного лица. Реган скрипнул зубами, и продолжил. – Нет, я понимаю, на долг перед страной вам наплевать, и на людей своих наплевать. Но есть ещё такая вещь – инстинкт самосохранения, присущий всем нормальнымживым существам, – он сделал упор на слове, и улыбка Эйнера стала шире, будто он услышал комплимент. – Не знаю, говорил ли кто вам, но вы, порой, производите странноевпечатление, соратник! Очень нездоровое впечатление! Вы ведёте себя как…
«Безумец» – хотел сказать он. Ради этого слова он и затеял весь сегодняшний разговор. Но его перебили.
– Как артавеновый наркоман? – ласково спросил Эйнер, глядя снизу вверх.
И сердце Репра упало. Потому что никто на свете не должен был знать, где именно находится в эту самую минуту его средний сын, Паргер Реп-ат, и от чего именно лечится.