Последние отзывы

  29  

Тенгель убрал руки. Баронесса облегченно вздохнула.

— Боже, как приятно. — Она оделась. — Я должна вам заплатить…

Глаза Тенгеля потемнели.

— Это самый счастливый день в моей жизни. Пожалуйста, Ваша милость, не омрачайте мне его!

— Извините мою бестактность. Могу я порекомендовать… Нет, нельзя. Вас же преследуют. И, кроме того, вы переезжаете. Жаль! Мы вскоре последуем за вами, — в ее голосе звучала неприкрытая радость, — лишь бы подальше от мужа.

— Мама! — укоризненно сказала Шарлотта. — Простите мою мать. Если б вы только знали, что он за тиран. И все эти годы мы терпели.

— Вот мы и приехали!

— Мазь, … — напомнил Тенгель, выходя из кареты, — не забудьте про мазь.

— Ах да!

— Суль! Беги принеси… — И он что-то неразборчиво пробормотал.

— От ревматизма? Да, но у меня… — возразила девочка.

Тенгель забубнил что-то опять. Они говорили довольно долго. Потом Суль побежала к хижине.

— У меня еще не прошла нога, пусть Суль принесет, — объяснил он.

Мейдены удивились такому доверию к семилетней девочке, все-таки речь шла о лекарстве. Но ничего не сказали.

Ее милость получила мазь. Все было обсуждено. Вскоре карета скрылась за ивами и кустами черемухи.

Баронесса сдержала свое слово. Бенедикта выпустили из тюрьмы, а Абелоне пришлось уехать с хутора. Старый слуга Бенедикта снова пришел к нему на службу. Он-то и передал Силье и Тенгелю просьбу хозяина встретиться с ними.

Но Дюре Аулсону и другим мятежникам помочь не мог никто. Все семеро были казнены. Власти боялись крестьянских волнений, поэтому казнены несчастные были в глубокой тайне. Обо всем этом работник рассказал по дороге на хутор.

У Силье что-то сжалось в горле, когда она вылезла из двуколки на такую родную, знакомую лужайку перед домом. А увидев убитую горем, одетую в черное Грету, спускающуюся по ступенькам, не удержалась от слез.

Ни Бенедикт, ни Мария не смогли оказать им должного приема. Мария была прикована к постели — ради такого торжественного случая ее перенесли в гостиную, — а Бенедикт не мог подняться со своего любимого стула.

— Я совсем развалился, — сообщил он. — Такое иногда случается со стариками вроде меня.

Бенедикт рассказал им подробности трагического финала восстания. Впрочем, оно было обречено на провал с самого начала. Он сам видел, как осужденных повели на казнь. В тот день у него снова открылась язва. Язву желудка Бенедикт заработал от неумеренного потребления алкоголя. Но об этом он, естественно, умолчал.

Бенедикт сильно постарел. Сгорбился, съежился и стал даже как-то меньше ростом. Голос уже не звучал так весело, как прежде. Нос свидетельствовал не об одной пьяной оргии. Волосы поредели и побелели.

Силье боялась, что ничего хорошего это свидание не принесет. Но страхи оказались напрасными. Все были просто счастливы. На взаимные рассказы ушло полдня.

Как-то раз Силье упомянула, что мечтает увидеть короля.

— Ты опоздала, голубушка, — король Фредерик II был в Норвегии только в прошлом году и теперь вряд ли скоро приедет. Говорят, он страдает тем же недугом, что и я. Пьет чуть больше положенного. Это быстро сведет его в могилу. Нет, ерунду болтают. Стаканчик вина еще никому не повредил.

«Один-то да, а если больше?» — с мягкой иронией подумала Силье.

Силье потеряла надежду увидеть короля. Но кто знает, что ей написано на роду?!

Бенедикт предложил им пожить у него, как прежде. Но Силье и Тенгелю пришлось отказаться — старый Бенедикт жил слишком близко от долины Людей Льда.

Они попрощались. Все знали, что больше им не суждено свидеться и старались не затягивать прощание. Старики были счастливы вернуться домой и прожить тут оставшиеся годы. Они просили низко кланяться доброй фее баронессе Мейден и передать ей свою благодарность.

Было уже темно, когда работник отвез их обратно в хижину. Те несколько дней, что оставались до переезда, лучше было провести тут.

Назад ехали в полном молчании — дети спали, а Силье и Тенгель думали каждый о своем.

Да, впереди их ждало счастливое будущее. И только одно омрачало жизнь Тенгеля — еще не родившееся дитя. Впереди их ждал изнурительный переход, так что сейчас Тенгель ничего не мог сделать. Он не хотел, чтобы у Силье случился выкидыш — это только ослабит ее, а силы и так на исходе.

  29