Последние отзывы

  43  

— Да, о ребенке. Но, конечно, наиболее вероятно, что никакого ребенка просто не будет.

— Да, понятно. Ведь это дело случая. И я так слаб, мой организм настолько разрушен, что вообще сомневаюсь, что он может вырабатывать какие-то сперматозоиды.

— Понятно.

Тува снова заползла в постель. Она лежала, положив руки под голову и уставившись в потолок. Нелегко было восстановить прежнее настроение. Ян тоже молчал, вероятно, положение казалось ему весьма щекотливым.

Прошло, наверное, минут десять, Тува решила даже, что Ян заснул, но вдруг услышала его голос:

— Ты знаешь, иногда с бухты-барахты что-то отвергаешь, а потом оказывается, что само предложение вовсе не такое уж невероятное.

Она с трудом сглотнула слюну. Она едва смела дышать.

— Я подумал, — продолжал он. — И мне больше не кажется, что то, что ты предложила, настолько невозможно.

Господи, думала Тува. Сердце ее тяжело стучало. Шесть частей в каждом окне, три окна, значит, всего восемнадцать стеклышек… Она лежала и лихорадочно считала оконные квадратики, с ними была связана какая-то примета: надо было считать стекла в комнате, в которой ты оказался впервые, но она забыла, для чего.

— Не потому, что я думаю, что что-то получится, — неуверенно продолжал Ян. — Или что я смогу выполнить этот… как это называется по-норвежски… сам акт? И еще меньше я верю в результат. Но ведь можно… попытаться?

Голос его затих.

— Очень жаль, — тихо сказала Тува. — Потому что теперь у меня нет настроения.

Он не ответил.

— На самом деле я теперь просто не могу понять, как подобная идея могла прийти мне в голову, — пробормотала она. — Наверное, я слишком много выпила вина и от этого стала чересчур глупой, беспечной и безответственной.

— Значит, теперь протрезвела?

— Наверное, потому что теперь я мыслю вполне здраво.

Он перегнулся через стол и вылил остатки вина в ее стакан. Когда Тува поняла, что он на самом деле ей предлагал, то просто потеряла дар речи.

— Нет уж, спасибо, — полузадушенно произнесла она.

— Нет, пей, — велел он и поднес стакан к ее губам. Она ничего не могла поделать. И вдруг все это показалось ей очень смешным.

— Неужели ты собираешься подобным образом соблазнить благонравную девственницу?

Она услышала, что он улыбнулся в темноте. Вернулось прежнее настроение. Чувство удивительной общности. Но она все еще была натянута, как струна.

— Пей же, — попросил он.

А черт, была не была, подумала она. Выпить-то я всегда могу.

— А как же Марко? — спросил он безо всякого выражения в голосе, убирая пустой стакан.

— Марко? — спросила она, смутившись, и оттого немного дерзко. — Мы просто друзья.

— Ах, вот как? — в его голосе явно слышалась скептическая ирония.

— Марко не какой-нибудь обычный человек. Он просто сказочный герой, и в другом качестве он мне не нужен. Я никогда, никогда не смогла бы лечь с Марко в постель, это было бы святотатством. Нет, это просто немыслимо! Да, признаюсь, я была жутко влюблена в него — с того самого дня, как увидела его впервые. Хотя тогда он называл себя Ганд и выглядел по-другому. Но он был так же невероятно красив. Но я никогда не желала его, если мне будет позволено выразиться так высокопарно. Он был просто недостижимым идеалом, о котором я могла тосковать и мечтать. Я помню, что сама мысль о более близких отношениях с ним пугала меня. Поэтому все подобные мысли я пресекала в зародыше. Это казалось совершенно диким. Ну что, это достаточно исчерпывающее объяснение?

— Абсолютно. И мне кажется, ты права. Хотя я не знаю Марко так хорошо, как вы, но он как бы где-то над вами.

— Да. Другое дело, что для того, чтобы любить других, необходимо нравиться себе.

— Опять ты за свое!

— Но я не могу забыть про свои комплексы, они настолько объективны!

— Маленькая Тува! Я всего лишь обыкновенный, правда, смертельно больной работяга, который знаком с тобой всего лишь несколько дней. Но ты мне нравишься. Нравишься своей прямотой, жаждой деятельности и глубоко скрытой добротой. Что касается меня, то мне ничто не мешает. После совершенно естественных сомнений, которые появились у меня вначале, сейчас я готов попытаться сделать то, о чем мы говорили. Но неужели ты не понимаешь, что все это будет целиком и полностью твое решение. Ведь именно ты будешь жить дальше — как незамужняя мать. Именно ты будешь нести ответственность за ребенка, он станет твоей радостью и твоей печалью. Именно тебе придется брать на себя все заботы, испытывать все огорчения. Мне достанется лишь короткий миг радости.

  43