19 
— Я все же могла бы сопровождать вас, — продолжала Ирья. — Я не боюсь заразиться. И даже если я заболею, нас все равно так много в Эйкебю, что потеря будет невелика.
Она поймала на себе взгляд Силье и опустила глаза. Силье догадалась. Она знала причину. Ее глаза выразила понимание и беспомощность. Она так хотела помочь Ирье, но не могла ничего сделать.
— Дорогая Ирья, — вымолвил Тенгель, тронутый ее волей к самопожертвованию.
Суннива бросилась в объятия Таральда.
— Я боюсь! Вдруг мы заразимся! Вдруг я умру! И Таральд тоже!
Он заботливо прижал ее к себе.
— Я буду ухаживать за тобой, дорогая.
— Не выходите из дома! — твердо сказал Тенгель. — Никого не впускайте к себе! Запомните: выходить нельзя! Никаких визитов и общения между Гростенсхольмом и Линде-аллее. Я уезжаю в деревню, и мы расстаемся надолго.
— Тенгель! — воскликнула Силье и резко встала, но ноги у нее подкосились.
— Не прикасайся ко мне, — быстро отпрянул он. — И не бойся, меня ты не потеряешь так скоро.
А Тарье все не сдавался. Его открытое лицо с высоким, прекрасным лбом излучало решимость.
— Дедушка, один вы не справитесь. Я все равно отправлюсь в деревню с вами, хотите вы этого или нет. Кто-то должен присмотреть и за вами тоже.
— Я тоже должна помочь вам, — не отставала Ирья. — Одному там не справиться, и я обещаю не жить в это время в Эйкебю!
— Что с вами поделаешь, — уступил Тенгель. — Хорошо, будем бороться с чумой вместе! Видит Бог, что я сопротивлялся. Но прошу вас, не прикасайтесь к больным!
Мета подбежала к своему сыну.
— Тарье, мы не желаем потерять тебя из-за какой-то чумы. Ты создан для другого!
— Не беспокойся обо мне, — ответил ей Тарье. — Я справлюсь. И я даже знаю, как я это сделаю. Это самое важное, не правда ли, дедушка?
Тенгель серьезно кивнул своему внуку, но в уголках его глаз мелькнула улыбка.
— Да, это самое важное. Тронд, сходи-ка в Эйкебю и извести его хозяев, что Ирья вернется домой через некоторое время, хорошо? А ты, Таральд, побеспокойся о том, чтобы Клаус отвез Силье в карете домой! Суннива, отправляйся в Линде-аллее и поживи у бабушки, пока опасность не миновала. Теперь, когда Ирья пойдет с нами, за Силье некому ухаживать.
И все трое покинули комнату. Силье пыталась принять решение мужа спокойно, но слезы все же выступили у нее на глазах.
— Я всегда так гордилась своим мужем. Но теперь мне хотелось бы, чтобы он оказался самым простым человеком.
— Да, это было бы кстати, — ответила Лив дрожащим голосом. — А теперь, думаю, нам пора разойтись и некоторое время не видеться друг с другом. Попрощаемся же со всеми, кто живет в Линде-аллее!
Суннива была на грани истерики от ужаса, обуявшего ее.
— Я хочу быть с Таральдом, — не переставая, твердила она. — Он обещал заботиться обо мне. Я не буду жить в Линде-аллее. Подумать только, а если Тенгель вернется домой с чумой?
Лив устало произнесла, спускаясь по лестнице:
— Оставь ее здесь, мама! Она будет тебе только в тягость.
Силье возразила ей: она не желала, чтобы Суннива снова оставалась с Таральдом. С виду их отношения казались такими невинными.
— Впрочем, если ты хочешь, Лив…
— Конечно!
— Даг, позаботься о том, чтобы Таральд и Суннива не оставались вместе слишком часто, — обронила Силье, садясь в карету, — ей подал руку Даг.
— Я понял тебя, — ответил он. — Я прослежу за этим.
Так они расстались. Некоторые из них — навсегда, но никто об этом еще не знал…
Тарье горячо рассуждал о чуме, пока они с Ирьей сопровождали Тенгеля, едущего верхом через Линде-аллее. Тенгель бросил взгляд на дерево Силье. Каждый раз, когда он видел это дерево, он испытывал безотчетный страх и понимал в такие моменты ненависть Силье к этим липам.
— Прежде всего, дедушка, нам необходимо тщательно вымыться. У меня есть своя теория относительно того, как обезопасить себя от заражения.
— Я вымоюсь по твоему желанию, — согласился с ним Тенгель.
— Обязательно сделайте это! И каждый раз, когда будете общаться с больными, снова мойтесь после этого.
— Где же взять столько воды, — улыбнулся Тенгель.
— Не смейся, дедушка! Это серьезно! Я думаю, что зараза проникает через рот.
19 
