Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
117 
Жестокая борьба жалости и справедливости шла в душе магистра Ингрема. И жалость победила.
– Ладно, давай зачетку, демон с тобой… Э нет! Сам поднимай! И пиши сам, я только распишусь.
– Сколько писать? – Ошалевший от счастья студент даже не удивился, почему ассистент шарахается от его документа, как от зачумленного.
– Да уж не отлично! Пиши «уд». Дату поставил? Молодец. Теперь клади сюда! – Осторожно, стараясь не касаться страницы рукой, Хельги черкнул корявую роспись. – Вот так! Забирай! И знаешь что, ты свою зачетку как-нибудь почисти. К магам сходи, что ли.
– Зачем?! – Теперь уж студент удивился по-настоящему.
– Затем. Тебе всю зачетку дух Халява обгадил. В руки взять противно!
Студент удалился. Профессор Донаван, казалось вовсе не замечавший, что творит его ассистент, поднялся из-за стола, подошел, отечески похлопал Хельги по плечу.
– Вот что я вам скажу. Если вы оставите свои отхожие промыслы и сосредоточитесь на науке, у вас есть все шансы стать прекрасным, не побоюсь этого слова, выдающимся исследователем. Но вы чересчур либеральны. Хороший преподаватель из вас не выйдет никогда.
Не больно-то и хотелось, фыркнул про себя немного уязвленный Хельги, на самом деле он ведь очень старался! Стал надеяться, что теперь его от приема экзаменов отстранят. Так и пронадеялся напрасно до конца сессии. Зато потом начались зимние вакации, и Донаван позволил не являться в университет целых две недели. То-то радость!
– Наверное, мы бежим слишком быстро, вот и не успеваем заметить ничего интересного, – предположила Ильза. Ей тоже надоело однообразие. Слева лес, и больше ничего. Справа степь, и тоже ничего. Ску-учно!
– Ну конечно! – сердился Орвуд. – Для счастья не хватает парочки драконов или сотенки разбойников! Мы сытые, не мерзнем, движемся быстро, – нет! Недовольны! И еще меня называют занудой! А сами!..
Ильза фыркнула по-дисьи, научилась от Меридит. Она вовсе не имела в виду драконов и разбойников. Ей хотелось не сражений, а чего-нибудь красивого, вроде Сильфхейма или Тиора. Чтоб ходить и любоваться.
А Энка мечтательно вздохнула. Она уже и на драконов с разбойниками была согласна.
– От русла реки Менглен свернем на Кансалон. Потерпите, уже недолго осталось, – утешал девиц безмятежно-счастливый Хельги.
Долго, коротко ли, всяк судит по своему разумению, но добрались наконец они и до Менглен. Мутная речушка, извиваясь змеей, лениво ползла через степь к столице Гильдии. В жаркое время она пересыхала, распадаясь на бочаги. Сейчас, наполненная осенними дождями, она и в самом деле походила на настоящую реку – воды даже у брода по горло! Энка решила, что самое время купаться.
Никто так и не понял, всерьез она спятила или просто придуривается. Потому что Аттаханская степь зимой – это отнюдь не жаркий Сехал. Здесь, на широте Кансалона, снег выпадал редко и не залеживался, сразу таял. Но пронизывающий ветер даже у Хельги и Меридит, уроженцев сурового Севера, отбивал всякую охоту принимать водные процедуры.
– Если хочешь, купайся сама. А мы посмотрим.
Но Энка отказалась. Одной ей, видите ли, неинтересно.
– Ну а мы ради твоего веселья ревматизм зарабатывать не обязаны! – отрезал Орвуд. – Да и тебя я в воду не пущу, не надейся!
– По какому же это праву ты собираешься вмешиваться в мою личную жизнь? – осведомилась Энка беззлобно.
– Если кто рехнулся и не может отвечать за свои поступки, долг окружающих о нем позаботиться, – пояснил гном.
Чем дальше к западу, тем резче становился встречный ветер, тем тяжелее было бежать. Замотали головы всем, что нашлось под рукой, стали походить на огородные пугала, но все равно глаза слезились, уши ломило, лица были обветрены до боли. Устав бороться со стихией, друзья расположились на ночлег с подветренного берега, почти у самой воды. Устроились очень уютно, использовав вместо навеса испорченный ковер. Энка еще в Сехале предлагала его выбросить, чтобы не таскать лишнюю тяжесть, а вместо него купить в Тиоре нормальным складной армейский шатер. Орвуд не дал, пожалел (не то ковер, не то денег на шатер, не то и того и другого).
Выставили караул, чтобы ночью не перерезали степняки-разбойники, и заснули. А круг начертить забыли. Как известно, и на старуху бывает проруха…
…Принц Эдуард спал, и снилось ему странное. Прекрасная нагая дева, рассекая высокой грудью бурую воду, выходит на берег, ступает босыми ногами по покрытой инеем траве. Ее длинные волосы серебряной волной ниспадают на плечи, ее кожа чуть зеленовата, свежа и упруга, томно поблескивают чуть раскосые глаза, пухлые губы призывно, но непонятно шепчут…
117 
