66 
Не было Бандароха…
– Уехал, – невозмутимо сообщила жена сенатора. – Недели полторы назад. Сказал, не может злоупотреблять нашим гостеприимством… Очень воспитанный молодой человек. Может служить примером хороших манер. – Она выразительно покосилась на дочь. Та поедала анчоусы, демонстративно игнорируя столовые приборы.
– С ума сошли!!! – завопила Энка, едва не подавившись упомянутым блюдом. – Зачем вы его отпустили?! Теперь из-за вас убьют шестьсот младенцев, и это еще не самое худшее! Он говорил, куда собирается?
– Ничего определенного, – развела руками дама. Похоже, бурная реакция дочери не произвела на нее должного впечатления. – Упоминал совершенно разные места: Аполидий, Сехал, Дефт… И еще нечто экзотическое. До? Адо?
– Острова Аддо? – подскочил Эдуард.
– О! Вы совершенно правы, Ваше Высочество! Именно Аддо. И знаете, мне показалось, последние дни он был немного не в себе. Взвинченный, нервный, повсюду ходил с чернильницей… Но при этом… – Она подняла холеный пальчик и вновь покосилась на дочь, – оставался безукоризненно вежлив. Уж он никогда не стал бы красть грифонов из родного дома!
Энка плюнула по-кансалонски.
И они уплыли на Аддо. Не потому, что надеялись встретить там Бандароха («Ищи ветра в поле! – говорила про него Энка. – Тут без мангорритов не обошлось, они его выманили через черепаху. Уже и убили, скорее всего»), а потому, что единственным кораблем, уходившим в тот вечер с Сильфхейма, было эттелийское торговое судно, державшее курс на Аддо. Так уж совпало.
Если бы не это совпадение, признанное перстом судьбы, они вообще не направились бы на далекие острова. Логичнее, а главное, спокойнее было бы выбрать храм поближе – Конвелл, например, устроить засаду и дожидаться развития событий. Так рассуждал гном. Но с Силами Судьбы не поспоришь.
Их разместили в помещении, которое капитан, пожилой гоблин, гордо именовал «каютой». На деле это был тесный закуток, отгороженный от камбуза нестругаными досками. Должно быть, в остальных случаях здесь держали свиней.
Широкие, в палец, щели свободно пропускали кухонную вонь: от соленой трески и кислой капусты до помоев, в прямом смысле этого слова. Духота стояла невыносимая. Спать приходилось вповалку, на соломенных матах, а засыпать и просыпаться под такую отборную, физиологического свойства брань судового кока, что щеки Аолена алели как маков цвет. Кстати, ни в чем, кроме непристойной лексики, кок не преуспел. Еда была отвратительной. «Хуже, чем в сехальских казармах», – плевалась Меридит, из всей компании самая неприхотливая по части гастрономии.
И за все предоставленное безобразие с них запросили такую плату, что у Орвуда от возмущения борода встала дыбом. Не стесняясь в выражениях и не обращая внимания на одергивания Рагнара, гном высказал гоблину все, что думает о его судне. Капитан совершенно не обиделся.
– Ясно, не королевский фрегат, – признал он. – А деньги – за риск. Три бабы на борту – на такое не каждый отважится. Баба на корабле – жди беды. – Он покосился на Меридит, потом на ее медальон. – Кстати, если нападут пираты или, скажем, фьординги, вы того… Короче, я рассчитываю на ваши мечи.
– Вот упырь! – негодовал Орвуд. – Ободрал как липку и еще на что-то рассчитывает. Да за такие деньги он должен с нас пылинки сдувать!
– Не говори! – согласилась с ним Энка. – Бабы его не устраивают! Да я сколько лет бортовым стрелком ходила! На военном корабле, между прочим, а не на паршивой торговой посудине. А у Меридит бабка в Тайенском проливе разбойничает. И что? Где беда?
– Родная бабушка? Разбойничает? – Эдуард решил, что ослышался. У него были совершенно иные представления о бабушках.
– Прабабушка, – уточнила Меридит, – разбойничает. Уже из гребцов в боцмана выбилась… Выражается похлеще нашего кока. – В голосе ее звучало осуждение. – Дисам не пристало на море воевать. Мы народ сухопутный, на том стоим.
– Ах, как интересно! – всплеснула руками Ильза. – Бабушка-боцман! А у нее крюк есть?
– Какой еще крюк?
– Ну, крюк, железный, вместо руки. Она ведь пират, у нее должен быть крюк.
– Ничего у нее нету, – буркнула диса. – Ни крюка, ни стыда, ни совести. И хватит об этом. Накаркаем еще!
И вновь потянулись долгие дни. Тягостное безделье усугублялось тем, что почти круглые сутки приходилось проводить в «каюте». Очень уж неприятной была обстановка на корабле. Пассажиры спиной ощущали косые взгляды, ловили злобный шепот.
66 
