Нет, письмо получилось чересчур пессимистическим и самоуглубленным, это потому, что я сегодня весь день не в своей тарелке. Будь добр, дорогой Доминик, напиши мне, расскажи о себе, о своей жизни, о своих близких! Думаю, это облегчит мою жизнь.
Преданная тебе Виллему».
Уже собираясь запечатать сургучом письмо, она остановилась, чувствуя желание добавить: «но я ничего не хочу знать о твоих возможных подругах и видах на женитьбу».
Однако она оставила все, как было. Она не имела права вмешиваться в личную жизнь Доминика, она и так была достаточно эгоистичной, едва не потребовав от другого, чтобы тот не связывал ни с кем свою судьбу. Она быстро запечатала письмо и отослала, боясь раскаяться в написанном.
В августе Виллему сделала, наконец, то, чего давно уже страшилась: отправилась в Свартскуген. Она считала своим долгом рассказать о последних днях жизни Эльдара.
Ей стало страшно, когда она увидела, как мало там осталось жителей. Собрались его родители, младшие братья и сестры, но не все были тут. И когда она спросила, где остальные, ей ответили, что они погибли от несчастных случаев, один за другим: когда были одни в лесу или уезжали в столицу. Ей показалось, что старики о чем-то умалчивают.
Виллему была принята не слишком любезно, но она и не ждала иного приема. Его родители дулись на нее, угостили только лепешкой со сливками, показывая всем своим видом, что делают это исключительно по долгу гостеприимства.
Более растерянная, чем когда-либо, она произнесла, заикаясь:
— Я давно уже собиралась придти сюда. Поговорить с вами…
— Не знаю, о чем мы можем говорить… — пробурчала хозяйка.
— Об Эльдаре, — упавшим голосом продолжала Виллему. — Последние месяцы мы провели с ним в одном и том же месте…
Старуха фыркнула. Ничто в ее манерах не напоминало о покорности и смирении.
— Эльдар был прекрасным человеком, — печально произнесла Виллему. — Вы с полным правом можете им гордиться…
— Знаю, — сухо ответила мать.
Младшие дети сидели на скамейке и пристально изучали ее. Того брата, с которым она когда-то раз говаривала на Липовой аллее, уже не было в живых. Его убил кто-то в узком переулке в Кристиании.
— Эльдар был прирожденным бунтовщиком, — продолжала она, — он погиб на боевом посту. Отдал жизнь за родину…
После удручающе долгой паузы отец медленно произнес:
— Зачем ему было ввязываться во все это? Не лучше было бы оставаться дома? Даром отдал свою жизнь!
— Я понимаю, — сочувственно произнесла Виллему. — А как дела у Гудрун?
Воцарилась полная тишина. Мать, стоящая возле печи, шлепнула на противень тесто.
— Гудрун умерла, — коротко ответила она.
— Что Вы говорите, матушка? Как же это случилось?
Старуха горько усмехнулась.
— В этой болезни она сама виновата, — сказал старик.
— О таких постыдных болезнях в нашем доме не говорят, — сурово заметила мать.
Виллему с трудом проглотила кусок. Она чувствовала вину перед этими людьми, потерявшими так много.
— Эльдар был прекрасным человеком… — снова начала она, — в нем было так много хорошего. Мы хотели пожениться.
Старики остолбенели. Мать снова принялась за тесто.
— Не говорите глупости, фрекен!
— Но это в самом деле так.
— Он был с Вами… в близких отношениях, фрекен Виллему?
— Эльдар? — улыбнулась она. — Нет, он вел себя совершенно корректно!
Она ухитрилась рисовать в розовых тонах их последние поступки.
Старик встал.
— Вам не следовало совращать его, фрекен, — произнес он голосом, дрожащим от возмущения. — Сначала вы делаете из него бунтовщика, потом обольщаете его — как тут не потерять голову!
— Я? — онемев от изумления, произнесла она. — Я не имею никакого отношения к бунту, он стал бунтовщиком задолго до встречи со мной. Так оно и было. Мы значили друг для друга так много! Именно поэтому я чувствую себя обязанной чем-то помочь вам, свартскугенцам. Если вы в чем-то нуждаетесь, скажите!
— Нет, благодарю, — холодно ответил хозяин. — Хватит с меня и того, что есть. Но ты можешь спросить у наших работников, почему они не могут воспрепятствовать тому, что родственники их хозяев мрут как мухи.
— Н-да… — в замешательстве произнесла она. — Единственное, что может предотвратить несчастье, так это меры предосторожности. И осмотрительность.