Последние отзывы

  44  

Кардинал рассмеялся, отчего лицо его помолодело. Казалось, он был так же счастлив, как и молодая женщина.

– Так, значит, мы договорились? Завтра вечером я пришлю за вами паланкин. Слуги получат указания, и вы встретитесь со мной в конце первой половины дня, в базилике Сен-Мартен, где я хочу помолиться перед отъездом. Таким образом, у вас будет достаточно времени подготовиться к отъезду.

В сопровождении Фьоры он направился в сад, где его ждал экипаж, и передал своему секретарю письмо, написанное Фьорой. Перед тем как уехать, он понизил голос и добавил:

– Для моих людей вы будете паломницей, желающей помолиться в Компостелле или в Риме.

– Если это не обидит монсеньора, я предпочла бы Компостелу. От Рима у меня не осталось хороших воспоминаний.

– Я только добавлю, монсеньор, – сказала Леонарда, которая следовала за ними, – что под охраной вашего высочества будут две паломницы. Я тоже намерена поехать помолиться. Надеюсь, что никто не будет возражать?

Ее голубые глаза, сохранившие свою ясность, говорили, что она бросила бы вызов любому, кто попытался бы воспротивиться ее намерению. Но никто и не думал возражать. Делла Ровере улыбнулся ей, и Фьора взяла ее под руку.

– Раз мы поедем в крытой коляске, то я счастлива, что вы будете со мной.

Было труднее убедить Хатун, что не могло быть и речи о том, чтобы и она поехала с ними. Присутствие азиатки в кортеже одного из глав церкви, да еще с другими женщинами, могло придать всему вид гарема, а не группы паломников.

– Мы отлучимся ненадолго, – сказала ей Фьора, – и надо, чтобы кто-то присмотрел за моим маленьким Филиппом.

Марселина действительно покидала Рабодьер. У нее кончилось молоко, да вдобавок ее муж и другие родственники требовали ее возвращения. Она уехала этим утром в свою деревню Савонньер, вздыхая и плача, потому что после приятной и легкой жизни ей надо было возвращаться на ферму, где работа была очень тяжелой. Но Фьора немного утешила ее. Кормилица возвращалась богаче, чем она была до приезда, увозя с собой не только одежду, которую ей дарили в течение года, но также и белье, продукты, золотой крестик, который она с гордостью носила, и приличную сумму денег.

Хатун восприняла этот отъезд с облегчением. Они с кормилицей возненавидели друг друга с первого взгляда, и борьба за ребенка между ними велась постоянно. Природа решила в пользу молодой татарки, и Марселина сразу же заявила, что «желтая колдунья» сглазила ее и поэтому у нее свернулось молоко. Фьора резко возразила против такого обвинения.

– Если подобные слухи дойдут до меня, – строго сказала Фьора, – я буду знать, от кого они исходят, и не в ваших интересах делать меня своим врагом. Хатун была моей рабыней, но в нашем доме с ней всегда обращались как с равной. Мы были воспитаны вместе, и она дважды спасала меня. Я ей многим обязана и свои долги никогда не забываю. И кроме того, я люблю се.

Понимая, что не в ее интересах было проявлять упрямство, Марселина поклялась на Святой книге, открытой на той странице, где было изображено Распятие, что больше не повторит своего обвинения. Эту книгу Леонарда положила ей под руку, не сказав ни слова, но ее взгляд был красноречив. Во всяком случае, все расстались с миром и лучшими друзьями.

– Когда мадам графиня подарит сестренку мессиру Филиппу, надеюсь, она позовет меня! – сказала Марселина при расставании.

– Вы хотите иметь еще детей? – спросила Фьора. – Но, как мне кажется, у вас их уже трое?

– Да, но у моей матери их было двенадцать, а мой муж хочет иметь много сыновей, чтобы они помогали ему на ферме.

Став хозяйкой положения, Хатун поняла наконец, что, доверяя ей и Перонелле своего сына, Фьора выразила этим большое доверие к ней. И она прекратила свои протесты.

Затем настала очередь Флорана. Мысль о том, что его любимая хозяйка вновь покидает дом, уезжая далеко и надолго, была ему невыносима. Он вызвался сопровождать ее как конюший. Но тут вмешалась Леонарда:

– Зачем ей конюший, если она поедет в паланкине?

– Но я буду защищать донну Фьору в случае нападения!

– Нападения? Мы же будем вместе с папским легатом. И не мечтайте, друг мой! Вы же знаете, что я еду с единственной целью – защищать донну Фьору. А вам хорошо известно, что наступает время сбора винограда, во время которого вы понадобитесь Этьену.

– Он отлично обходился без меня, когда я отсутствовал, – недовольно проворчал юноша.

Леонарда ответила ему весело, но не без иронии:

  44