20 
Но, когда она в довольно подавленном настроении переносила предпоследнюю порцию, он подошел к ней в маленьком хлеву. Она тут же посмотрела на него.
Его глаза блуждали по помещению. «Боже, – подумала она, – помоги мне, какое у него соблазнительное лицо. Эти продолговатые морщины на впалых щеках. Эти зубы, эти узкие, блестящие глаза…»
– Ты здесь не видела кувалды? – медленно неохотно спросил он, не заботясь о смиренности обращения к лицу высшего сословия.
«О, Господи, – подумала она с бьющимся сердцем. – Из всех предлогов для того, чтобы заговорить с девушкой, он выбрал самый грубый! Кувалда здесь? А ведь у них целых две там на дворе!»
– Не-ет, я не знаю, – произнесла она неопределенно и беспомощно.
– Может, вон там под балкой?
Он сделал вид, что ищет ее, а она помогала ему.
– Как дела в твоей семье? – спросила она, действуя по пословице: Куй железо пока горячо.
– Хорошо.
– А тот маленький мальчик с ранами?
– Выздоравливает.
– Гудрун?
– Уехала.
«Прекрасно», – подумала Виллему. Гудрун была самой плохой. Она вздохнула.
– Я бы хотела, чтобы вы не испытывали к нам такой злобы, Эльдар.
Подумать только. Она осмелилась назвать его по имени. Это показалось ей настолько смелым!
По телу от возбуждения пробежали мурашки.
Он быстро встал. Кувалда мгновенно была забыта. Шипя словно кот, он произнес:
– Мы о вас не думаем! Наши злейшие враги не вы.
– Кто же тогда?
– Жители поместья Воллер, тебе это должно быть хорошо известно.
– Нет, я не знала. Это кто-то из соседней округи?
Эльдар наклонился к ней так, что она смотрела сейчас прямо в его холодные глаза. Она почувствовала, как у нее закружилась голова.
– Когда-то меня называли Воллер, – резко произнес он. – Все мы были Воллерами, ибо это было наше поместье. Но его у нас отняли.
– Если ты еще раз скажешь, что это сделал мой прадед Даг Мейден, я закричу.
– Все равно, кто это был. Но ты ведь знаешь, что предприняли Воллеры против нас?
– Нет. Видимо, я жила только в своей среде.
– Да, как все люди высшего сословия, – сказал он и со скукой отвернулся от нее. Она вспыхнула.
– Неужели ты можешь быть так враждебно настроен, когда я искренне пытаюсь быть самой собой?
Он сжал зубы и неслышно пробурчал что-то под нос. Она была уверена: он ругался.
– Ну и? – продолжала она. – Вы что, пытаетесь обвинять во всех ваших невзгодах других, или Воллеры действительно поступили с вами плохо?
На мгновение взгляд остановился на ней, дикий и притягивающий, затем Эльдар пробормотал:
– Могло случиться, что мои предки несколько поколений тому назад пытались силой вернуть себе имение Воллер. Попытка оказалась неудачной. Но это не дает Воллерам права уничтожать нас!
В какое-то мгновение в голосе послышалась и отразилась в глазах его глубокая обида.
– Они действительно так поступают?
– Постоянно.
– Это неслыханно! Почему?
– Не хотят видеть нас около себя. Считают, что мы угроза их безопасности.
– А вы действительно угрожаете?
На его губах заиграла злобная улыбка.
– Все может случиться.
Когда он увидел на ее лице неодобрение, то быстро добавил:
– Только в том случае, если у нас появится основание для мести.
– Но, если так, то этому конца не будет!
– Да. Пока не будет полностью изничтожена какая-нибудь из семей. И я постараюсь позаботиться о том, чтобы не наша.
Виллему растерялась.
– Но мы-то никогда не пытались уничтожить вас.
– Нет.
– Почему же вы нас-то ненавидете?
Мгновение он смотрел на нее. Взгляд был полон злобы.
– Может быть, потому, что вы чересчур добры.
– Удивительная причина!
– Нет. Это очень логично. Мы, живущие в Черном лесе, народ очень гордый.
– Представь, я знаю это. И все же я не понимаю.
– Что ты сама предпочитаешь? Дарить или принимать милостыню, подобно нищему?
Она пропустила мимо ушей три его последних слова и, подумав, ответила:
– Конечно дарить.
Эльдар только кивнул головой. «Как он возмужал и уже внушает доверие», – подумала она с огромным восхищением.
– Ты весьма умен, – задумчиво произнесла она. – Я представляла тебя только лоботрясом.
20 
