4 
– Как же случилось, что еда есть только у вас? Вы заключили договор с дьяволом, да? Это наказуемо. После смерти.
– Глупости говоришь, – сказал Никлас и присел на корточки, чтобы осмотреть его. Эльдар тут же отодвинулся.
– Взгляните только на свои глаза, – энергично воскликнул он. – На ее очи, – и показал на Виллему. – Иметь такие глаза нормально?
– В нашем роду да.
– Вот именно! Все знают, от кого ведут свой род Люди Льда.
Виллему не желала больше слушать. Ее сводили с ума медленные мучительные движения этого жилистого тела. Кажется, ранена нога. Сапог разорван.
– Убери свои грязные пальцы! Я справлюсь сам.
– Вижу, – сухо откликнулась она. – Насколько серьезно все там у вас дома?
– Какого черта! Вас это не касается!
– Может, забудешь на минуту о своей дурацкой гордости и подумаешь о других? Ты нас не интересуешь, мы хотим знать, как обстоят дела на хуторе Черный лес.
Он вспыхнул.
– Может быть, мы не для них все это предприняли?
– Об этом мы ничего не знаем, – провокационно произнесла Виллему. – Не так ли?
Он закрыл глаза.
– Они лежат и умирают, я уже говорил. Сдирают кору с деревьев, тем и питаются. Едят червей и гусениц, живущих под корой.
– Они не одни здесь в окрестности, – сказала Виллему. – Никлас и Ирмелин, возьмите эту корзину с едой и идите в Черный лес. Тем временем я позабочусь об этом крикуне.
Эльдар попытался подняться.
– Вы не пойдете туда! Вам нечего там делать!
– Хорошо, тогда мы подождем тебя. Так… Лежи спокойно, мы стянем с тебя сапог!
– Не трогайте меня. Неужели вы причинили нам недостаточно зла?
Никлас сказал:
– Глубоко сожалеем о смерти твоего родственника. Мы нашли его в лесу. Работники в Гростенсхольме не получали приказа стрелять в вас.
– Ему хорошо, – фыркнул Эльдар. – Ему сопутствовала удача. Я потерял сейчас из-за вас правую руку. От вас всегда исходило одно лишь зло.
В глазах Виллему блеснула решительность.
– Теперь послушай меня, ты, упрямый козел! Мой прадед вынес в суде смертельный приговор твоему прадеду за кровосмесительство. Это случилось пятьдесят лет тому назад! Как ты думаешь, есть ли смысл возвращаться к этому сейчас?
– Он сделал больше. Отнял у нас хутор.
– Неправда. Тебе хорошо это известно. Твой прадед довел до такого упадка хутор, что его пришлось пустить с молотка. К этому мой прадед не имел никакого отношения. Он разве не вернул вам Черный лес, чувствуя грех твоего прадеда перед безвинной семьей? Ваши крестьяне взяли себе хутор!
– Самое меньшее, что он смог сделать. Но мы оказались подчиненными Гростенсхольму, не забывай этого. Мы, которые раньше были свободными земледельцами. Он знал, как унизить нас.
– Ты так несправедлив по отношению к чудесному прадеду Ирмелин и моему, Дагу Мейдену, что я не в силах ответить. Подыми ногу!
– Ни за что в жизни. Убирайся!
Виллему вспыхнула, словно бочка пороха.
– Подыми ногу, обреченный идиот, – крикнула она так, что весь лес ответил ей ревом. Одновременно она подняла его ногу и рывком стянула с нее сапог. Эльдар закричал от боли и злости.
Кровь вылилась из сапога. Вся его нога была покрыта спекшейся коричнево-красной кровавой коркой.
Ирмелин принесла воды из близлежащей долины и обмыла ногу так, что они смогли увидеть рану, Эльдар больше не сопротивлялся; его оставили силы. Он лежал расслабленно на спине, стараясь переносить боли, проклиная своих спасителей.
Никлас уже несколько лет побаивался показывать кому-нибудь свои исцеляющие руки, он не хотел стать объектом паломничества и поклонения. Не желал он возлагать свои руки и на покрытые шрамами ноги Эльдара, пока девушки перевязывали его раны. Этот брюзга должен спасти себе жизнь без исцеляющих рук Никласа.
Когда кровотечение было остановлено и рана перевязана, они подняли Эльдара на ноги.
– Опирайся на меня и на Никласа, – сказала Виллему.
– К черту!
В этот момент Виллему отпустила его. Он тут же рухнул и улегся на землю, посылая ей проклятия.
Пока двое других снова поднимали его, Ирмелин сказала:
– Я тебя не видела давно.
Он зашипел, подобно капле воды, упавшей в костер.
– Неважно. Я уезжал на несколько лет.
4 
