90 
Но надежды не оправдались. Нелегкая вынесла прямо на них большую группу кочевников, да не мирных, с шатрами, овцами и бабами, а тех, что с оружием рыскают по степи в поисках чужих шатров, овец и баб. Разбойники покружили-покружили у овражка на своих конях, потом спешились и расположились на отдых прямо над головами спасителей.
Ситуация сложилась критическая. Сколько могли – а именно в течение получаса – доморощенные маги кое-как отводили глаза неприятным соседям. Но попробуйте удержать под контролем сразу четыре десятка человек. В общем, заметили их. Увы.
Пешему трудно сражаться с конным. Особенно если рядом находится спригган, который все время вопит под руку: «Старайтесь коней не повредить! Скотина не виноватая!»
Эдуард, например, сражаться и не пытался. Он сжался в комочек, закрыл глаза и приготовился к худшему.
Но у нападавших хватало проблем, и до принца руки не доходили. Застигнутая, по мнению степняков, врасплох компания странников оказалась совсем не такой легкой добычей, как представлялось вначале. А если подумать, то и не такой нужной.
Из трех девиц две однозначно не годились для продажи в сехальские гаремы. И дело даже не в том, что красотой обе не блистали. Слишком уж злобными оказались. Рыжая на лету перехватила аркан, дернула с такой силой, что здоровяк Хамбей вылетел из седла, перевалился через голову кобылы и шлепнулся по-жабьи в пыль – тут ему и конец пришел. А какой был воин!
Светлая девка и того хлеще! Аккуратным толчком («Да ничего ему не будет, я тихонечко!») повалила Сунтахова коня на бок, затем голыми руками свернула седоку шею. Вот и думай, как таких на рынок выставлять. Разве что в цепях и предлагать вместо сторожевых гоблинов.
Красивый юный северянин, тоненький и бледный – такие нарасхват идут на невольничьих рынках безнравственного и беззаконного Аполидия – вдруг обернулся огненноглазой тварью огромной силы. Вместо щита чудовище приспособилось использовать тела противников, выдернутых за ногу из седла.
Второй красавчик отбежал в сторону и принялся стрелами разить врага – одного за другим и точно в левый глаз. Страшномордый громила – находка для каменоломен Кемхета – посмотрел-посмотрел, крякнул и тоже взялся за лук. Но целиться стал в правый глаз. Похоже, у них завязалось состязание. Низкорослый бородач, которого сперва приняли за старика, ловко орудовал здоровенной дубиной. Удар – и всадник на земле. А там шустрая девчонка с ножом. Плачет, визжит, но дело делает.
Да, добыча оказалась совершенно неподходящей!
– Ну вот! – Хельги печально посмотрел на неприкаянных лошадей под опустевшими седлами. – Кто их, бедных, будет пасти? Они зачахнут от тоски по хозяевам!
– Не сочиняй глупостей! – сварливо утешила Меридит. – Не видишь разве, это были разбойники. Лошади у таких краденые. Теперь они смогут вернуться к настоящим владельцам и будут нам спасибо говорить. Не страдай.
Хельги повеселел: Меридит говорила дело.
А Энка делом занялась, притом очень странным. Взяла нож и стала перерезать глотки окружающим трупам, брезгливо сморщив веснушчатый нос. Такое выражение лица принц Рагнар видел у своей сестры, принцессы Валерии, когда ее усаживали за вышивание.
– Зачем ты так делаешь? Это же низость! – неприятно поразился рыцарь. Глумление над трупами всегда вызывало протест в его благородной душе. По его настоянию, в Оттоне подобное каралось вечной каторгой на галерах.
Энка мгновенно окрысилась:
– Развлекаюсь, знаешь ли, как могу. Театров мне здесь не показывают, заскучала, дай, думаю, потешусь. Могли бы кстати, и помочь! – Последние слова были адресованы Хельги и Меридит.
Но Хельги с неприступным видом уселся в ковыль и заявил:
– Вот когда я добивал проклятых младенцев, мне никто не помогал!
А Меридит сделала вид, что совершенно увлечена разъяснением сути происходящего.
– Атаханцы всегда перерезают глотки своим врагам, – рассказывала она. – Такая уж у них манера. Иначе дух может вернуться в тело… или наоборот, не вылезет наружу, не помню. Но если мы поступим иначе, другие поймут, что в степи завелись посторонние, станут нас искать.
Тут рыцарем овладело раскаяние, и он принялся старательно помогать Энке.
Из овражка выполз бледный Эдуард. Он вообразил, что самое страшное позади, и попал, как кур в ощип, в когти разъяренной сильфиды.
– А-а! Величество выползло! И долго это будет продолжаться? Мы сражаемся в поте лица, даже Ильза, а этот валяется в овраге, как кисейная барышня! Хельги, ты намерен его хоть чему-нибудь обучать? Не дайте боги, выйдем к Кансалону, что народ скажет? Полгода его с собой таскаем, а он до сих пор не знает, с какой стороны меч брать! Позорище!
90 
