654 
Какой день, не знаю, сбился со счёта.
Спросил Аолена – он тоже не знает. Значит, дело безнадёжно. Временные ориентиры утрачены безвозвратно, начинаю новый отсчёт. Поэтому – первый день после города.
Записей я не вёл дней шестьсемь, так мне представляется. Сперва ленился, потом не до них было. За это время много всего произошло – перечислять не стану. Возможно, по прошествии лет, мне и захочется заняться мемуарами, но только не теперь!
Упомяну лишь, что мы свели знакомство с богом Кукульканом. Такое забавное имя! Энка у нас особым тактом не отличается, она так прямо ему и сказала: «Зовут тебя подурацки, прямо как орка!» К счастью, тот не обиделся (у него вообще очень хороший, уравновешенный характер). Сказал только, что «Кукулькан», это прозвище, полученное от людей ица. А, к примеру, люди инка, те, что остались в другом мире, называли его ещё хуже – Кетцалькоатль! Язык можно сломать! Нормальным не выговоришь, не то что раздвоенным! Энка так прямо и сказала: «Хрен редьки не слаще!» Она любит народную мудрость. Жаль, что сама умнее не становится.
Меридит спросила Кукулькана, как его назвали при рождении. Но он сказал, что уже не помнит! А ведь он считается молодым богом! Неужели и мне суждено дожить до таких лет, что собственное имя забуду? Вот ужас! Пока помню, надо, на всякий случай, записать гденибудь в надёжном месте. Татуировку, что ли, сделать?
В Гильдии, да и вообще, в войсках, носить на себе собственное имя считается дурной приметой. Помню, когда мы ещё служили в пехоте, командование придумало выдать каждому бойцу жестяной медальон с его именем и прочими данными. Чтобы легче было опознавать трупы: у противника имелись боевые драконы, а после них понятно, что остаётся – угли одни. Сделано это было с благими намерениями – обеспечить достойное погребение, передать заработок осиротевшему семейству и всё такое… А что толку? После первой же атаки обнаружилось: трупы отдельно, на поле боя, а медальоны отдельно, в расположении тысячи… Впрочем, их (трупов) это не спасло. Хотя, как знать? Возможно, держи мы медальоны при себе, их (трупов) было бы больше.
Да, пожалуй, мне не стоит рисковать, ведь бессмертие моё пока не доказано. Безопаснее будет выбить имя на какойнибудь крепкой скале, и сделать татуировку типа «забыл, как тебя зовут – отправляйся тудато и прочти»…
…И зачем я поделился этой мыслью с родными и близкими? На смех меня подняли! Нет, что ни говори, смертным заботы демонов не понять! Надо было с Кукульканом посоветоваться!.. Эх, как бы мне от этой демонической напасти совсем избавиться? Ведь есть же способ!
Вот удивительная вещь! Когда я только начинал писать дневник – от одной мысли тошно делалось. А теперь привык настолько, что даже рад вновь взять его в руки. Пожалуй, мне его здорово не хватало в последние дни. Особенно в подземелье, когда я думал, что утратил все записи навсегда… Так что профессор Донаван своего добился. Я стал очень собранным и организованным. Надеюсь, он останется доволен.
Второй день после города.
Мы идём в северном направлении – так указал жребий. Движемся вдоль побережья, местами проходим у самой воды. Я собираю раковины моллюсков – удивительные! У меня уже около трёх десятков новых видов, и это, думаю, не предел. Примерно половину из них удаётся определить до семейства, но есть и совершено новые группы, не имеющие староземских аналогов. Характерная особенность здешних моллюсков – понастоящему огромный размер раковин. И соответствующий вес. Меня спасает только их удивительная красота – иначе никто не согласился бы их тащить, а одному мне всё не унести… Но не буду больше о моллюсках, эта тема неисчерпаема…
Ночью на нас ктото напал, с копьями и ножами. Мы когото убили. Были это не люди, другие твари, очень страшные на морду. Чего они от нас хотели, осталось невыясненным – раненых они забрали с собой. Трупы тоже. Днём нас не беспокоили. Что будет ночью – посмотрим.
Воевать со здешним населением неприятно – оружие у них смазано особым ядом из кожи древесных лягушек. Нельзя допускать даже царапины. Вон, Эдуарда задели ножом – Аолен еле справился. Говорит, отрава хуже драконьего серебра. Магией ночные твари тоже пользовались, но непрофессионально, так всякий умеет.
Сейчас мы ужинаем. Ильза испекла на камнях лепёшки. Не знаю, как другие, а я просто блаженствую. Туземная пища мне надоела до отвращения. То ли дело – родная, хорошая староземская лепёшка! Вру, не совсем родная. Мукато местная, маисовая! Всё равно, вкусно.
654 
