741 
Но при постройке гигантского купола слишком сложно выдерживать заданную кривизну. А строительство двускатного шалаша требует возведения двух огромных вертикальных стен – как без магии и техники затащишь тяжёлые каменные глыбы на такую высоту? Значит, остаются лишь конус и призма, пологие настолько, чтобы по склонам было более ли менее удобно поднимать груз.
– Вот! – попробовал придраться Макс. – Почему им было для разнообразия на выстроить конус? Гораздо проще – не надо углы вымерять. Начертил с помощью верёвки на равнине окружность и погнал!
– Окружность легко начертить на земле. А проверять точность радиуса на высоте будет очень трудно. Можно запросто уйти вкось. Контролировать прямоугольное сечение легче, даже при огромных размерах. Откладываешь по одному катету три единицы по другому – четыре, гипотенуза должна равняться пяти. Можно воспользоваться верёвкой…
Но Макса такие тонкие строительные подробности не интересовали. Он не терял надежд отстоять свою мистическую позицию. Вообщето, он всегда считал себя человеком сугубо рациональным, но иногда даже ему хотелось загадок и тайн.
– Если дело только в удобстве строительства, для чего было так точно ориентировать пирамиды по сторонам света? – спросил он запальчиво.
– А всё для того же! – хихикнула вредная девица. – Если они точно сориентированы, то в определённые часы, измеряя длину теней, отбрасываемых гранями, можно следить, не случилось ли перекоса, не ушла ли вершина в сторону! Согласен?
Макс грустно вздохнул. Слова сильфиды походили на истину. Даже обидно!
– Неужели хоть ктонибудь из древних не мог исхитриться и построить чтото другое? Скажем, трёхгранник? Или тот же конус?
– Пожалуй, могли бы, – поразмыслив, согласилась Энка. – Думаю, если бы гигантское строительство затеяли, скажем, кудиане, они непременно воздвигли бы конус. Но большинство людей, за исключением, разве что, степняков, предпочитают именно прямоугольные помещения. Во всяком случае, не настолько любят круглые, чтобы ради них мучиться. Я не права?
– Права. Но ты не ответила на главный вопрос. Ради чего все эти немыслимые усилия? Зачем было громоздить такие махины, по сути своей, бесполезные? Неужели только для хранения покойников и принесения жертв?
Ответил ему Хельги.
– О! Ты даже не представляешь, на какие глупости порой способны смертные ради своих богов! Даже если богам их усилия даром не нужны!
– Ладно. Согласен. Они старались только для своих богов. Тогда для чего им было придерживаться при строительстве столь строгих форм? Нагромоздили бы гору камней, как попало, и сошло бы!
Магистр Энкалетте усмехнулась.
– Нагромоздить гору камней любой демон и сам может, даже такой бестолковый как наш Хельги! Нет! Если ты хочешь произвести впечатление на своего бога, должен расстараться, сделать чтото выдающееся, чтото гармоничное и прекрасное. Такое, что он сам не простроит!
Тут даже Эдуард, дотоле совершенно равнодушный к данной теме, заинтересовался:
– Нуу! Неужели могучий бог, Один там, или Зевес не способен построить пирамиду?
И снова отвечал Хельги.
– Способен, конечно! Только делать такую глупость в жизни не станет! Она ему ни к чему!
…Вот так, весело оживлённо беседуя днём, тайком отбиваясь от нежити по ночам, и добрались они до Альгальда. За две недели без малого! А могли бы за неделю, и даже раньше! Что поделаешь, паломники всегда ходят медленно!
Храм был заметен издали, высился над городом, соперничая размерами с герцогским замком. Выстроен он был в лучших традициях древнего зодчества. Догадываетесь, как он выглядел? Правильно! Это была пирамида! Ничего более оригинального Всеволоду просто не пришло в голову. Кроме того, он ведь тоже был осведомлён о мистических свойствах данной геометрической формы. Вот и решил: чёрт с ним, пусть будет пирамида. Простенько и со вкусом.
У храмовых ворот пришедших ждал неприятный сюрприз. Оказывается, внутрь пускали не всех. Женщинам, детям и юнцам обоего пола хода не было. Только зрелым мужам дозволялось прикоснуться к главной святыне.
Настоящие паломники разочарования не выказывали. Вера их была слишком глубока, чтобы иметь собственные мнения и чувства. Им сказали, нельзя, значит, нельзя! Родителям и Прародителям виднее. Женщинам и молодёжи пришлось ограничиться торжественным молебном и целованием храмовых стен – они и такой малости были счастливы.
741 
