Последние отзывы

  62  

Он смотрел на свою дочь с нежной грустью. Бенедикте было одиннадцать лет, и никто, — кроме ее родни, не мог бы назвать ее красивой. Она была рослой, словно ей было уже четырнадцать, угловатой и ширококостной, с низким, рокочущим голосом, который слышно было во всем доме. Волосы у нее были темными, неприятного оттенка, руки и ноги — как кувалды. Черты лица были типичными для меченого: широкие скулы, желтые, раскосые глаза, бесформенный нос, широкий рот.

Но улыбка ее была теплой и приветливой — то ли это было результатом воспитания, то ли передалось ей по наследству от добродушного Хеннинга. Неуклюжестью своих движений она напоминала скорее безобидного щенка, и даже если с ней и бывало трудно сладить, было заметно, что она сама мучалась из-за этого.

Дети побежали вдоль дороги, догоняя порхающего мотылька. Хеннинг не стал их останавливать, зная, что они вернутся. В округе никто не опасался волков, они исчезли вместе с Ульваром.

Пять лет прошло с тех пор, как Ульвара посадили за решетку за убийство женщины в Кристиании. Конечно, они пытались вызволить его на свободу, но вскоре поняли, что это бесполезно. Он совершил преступление и должен был понести за это наказание. Суд и общественное мнение не усмотрели в его деле никаких смягчающих обстоятельств.

Но очень скоро все поняли, что ему место вовсе не в тюрьме. Ему больше подходило заведение для душевнобольных. Туда его и перевели, там он с тех пор и находился.

Они навещали его, но он не радовался их посещениям. Вцепившись руками в решетку, он осыпал их проклятиями и угрозами, требуя, чтобы они немедленно забрали его оттуда. Но что они могли сделать? Хеннинг знал, что Марко очень мучается из-за судьбы брата. Этот прекрасный юноша стал замкнутым и задумчивым, он много раз упрашивал Вильяра, Хеннинга, Малин и Пера помочь Ульвару выйти на свободу. Они неоднократно пытались это сделать, подавали прошения о помиловании, но все было напрасно.

В глубине души Хеннинг испытывал облегчение от того, что Ульвар сидел за решеткой, хотя и испытывал к нему глубокое сочувствие. Он-то знал, что такое проклятие Людей Льда. Он знал, что у Ульвара на роду было написано все это.

Но от этого никому легче не становилось.

Дети вернулись вместе с молодой женщиной. Увидев ее, Хеннинг почувствовал радость.

Это была дочь нового священника, Агнета. Полная противоположность Аннели: приветливая, дружелюбная. Хеннинг давно хотел сделать ей предложение. У него был меченый ребенок, и не каждая женщина согласилась бы взять такую обузу.

Но Агнета привязалась к Бенедикте. Она проявляла по отношению к девочке такое понимание и такую доброту, что Хеннинга это трогало до глубины души. Девочка отвечала ей взаимностью. Бенедикта сияла, как солнце, едва увидев Агнету, обе они могли шептать друг другу что-то на ухо, прыскать от смеха, и Агнета часто просто захаживала к ним, чтобы навестить свою маленькую подружку, давая к тому же детям уроки несколько раз в неделю.

Хеннинг не склонен был думать, что Агнета интересуется исключительно им. Может быть, и им тоже, ведь она была приветливой и к дочери, и к отцу.

Хеннинг даже не подозревал о том, что она интересуется прежде всего им.

Сам не понимая этого, он лишал эту женщину всякой надежды.

.Хеннинг встал и поздоровался с ней, и его теплая улыбка очень обрадовала ее.

— Ты так добра к детям, — смущенно произнес он, не умея разговаривать с дамами. Аннели, его бывшая жена, никогда не приходила ему в таких случаях на помощь, искажая и извращая его слова, высмеивая его крестьянские манеры.

— Мне нравится общаться с детьми… — с робкой улыбкой ответила она. Было так трудно любить мужчину и не знать, что у него на душе.

Было воскресенье, служба в церкви уже закончилась, прихожане возвращались домой. Хеннинг в этот день не был в церкви, оставшись дома с детьми, поскольку Бенедикта, как всегда, в церковь идти отказалась. Кристофферу же, наоборот, не разрешили идти в церковь, потому что он вел себя очень непослушно утром, и его решили наказать. Кристоффер тут же решил быть непослушным каждое воскресенье.

Хеннинг тайком поглядывал на Агнету, болтающую с детьми. Она была по-своему очень привлекательной женщиной. Выразительные глаза, мягкая прекрасная улыбка… светлые волосы, несколько строгая одежда — она ведь была дочерью священника! — и такие прекрасные руки, с нежностью и осторожностью гладящие жесткие волосы Бенедикты. Лицо у нее было узким, с точеными чертами, да и сама она была весьма хрупкого сложения, что будило в Хеннинге рыцарские инстинкты.

  62